Запретная механика любви (СИ) - Петровичева Лариса

Но, по крайней мере, пока Дерек Тобби был на ее стороне. Если бы он хотел, то давно отвел бы Анну к доброму дядюшке Итану Коннору. Дядюшке, который притворялся лучшим другом ее отца и говорил: это ведьминское отродье тебя очаровало, иначе ты не удочерил бы ее. Анна подслушивала, стоя в тихом полумраке возле отцовского кабинета, ловила тяжелые, режущие слова и боялась, что Гейб поверит. Поверит и выставит ее прочь.

Смогла бы она выжить в том подвале, в котором маленький Дерек клал на алтарь Ху-Шу кусочки хлеба? Анна прекрасно понимала, каким будет ответ.

— Хорошо, — кивнула она. Пока главное — встретиться с Джоном. А там будет видно. — Тогда давай собираться.

Сегодня Анжелина Л-четыре блистала в “Красавице из Найполи” — играла бойкую служанку, которая поменялась местами с госпожой. Театр был полон, в фойе вкатывались тяжелые цветочные волны, и Анна заметила с той небрежностью, за которой обычно прячут глубокое и горькое чувство:

— Надо же, у нее много поклонников.

Дерек лишь пожал плечами. Анна выглядела расстроенной, и он во многом ее понимал. Неприятно знать, что тот, кого ты любишь, скрывался все это у другой женщины — и наверняка их общение было тесным и не дружеским. Арниэли копируют поведение людей — и Дерек слишком хорошо знал людей, чтобы сказать точно: Анжелина не стала бы прятать Джона и гримировать его все это время просто потому, что он попросил.

Может быть, купить Анне цветы? Просто для того, чтобы она не расстраивалась, чтобы вспомнила, что она прелестная барышня, намного лучше любой арниэли. Нет — пожалуй, Анна исхлещет Дерека этим букетом. Или решит, что он вздумал за ней ухаживать — а он меньше всего сейчас хотел начинать любовные отношения. И без того дел хватало.

После встречи с Джоном он отправился к собору святой Марфы и обнаружил, что храм закрыт. Табличка на дверях гласила, что в соборе начали реставрацию, службы пока не проводятся, и Дерек почти прочел ненаписанное пожелание убираться отсюда подобру-поздорову. Он потянул на себя дверь — открыто — и, скользнув в собор, увидел уже знакомых черных муравьев и принца Эвгара…

— Ты же понимаешь: на нее смотрят, как на диковинку, — равнодушно ответил Дерек, давая Анне понять, что уж его-то Анжелина нисколько не заинтересовала. Они стояли возле контрфорса старинного здания по соседству так, чтобы видеть всех, входящих в театр и оставаться незамеченными. Фонарь возле дома не горел, здесь все тонуло во тьме, и Дерек видел, как к театру прибывают все новые и новые экипажи.

— Пресса ее хвалит, — сказала Анна. — Всегда хвалила. Отец пытался понять, что такое талант. Божья искра или то, что просто можно наработать? Анжелину учили лучшие педагоги, она прекрасно играет.

— Но она неживая. Она никогда не сможет импровизировать или показать искреннее чувство.

Анна усмехнулась. Машинально провела пальцами по ладони, там, где под перчаткой змеилась почти незаметная нитка шрама. Интересно, представляла ли она свои ампутированные пальцы? Думала о том, как они могли бы выглядеть сейчас?

— Все эти искренние чувства на сцене просто результат долгой работы, — вздохнула Анна. — Воспроизведение мимики, поворота головы, тона голоса тех, кто уже делал такое раньше.

— Ты все-таки ревнуешь. Считаешь арниэлей личностями со своими мыслями и чувствами, а Анжелину нет.

Глаза Анны свирепо сверкнули в полумраке, и Дерек подумал, что она снова бросит в него снежком. Но она лишь вздохнула.

— Думаешь, что я пытаюсь принизить соперницу?

— Думаю, что кукла, набитая шестеренками, тебе не соперница.

Анна вздохнула. Экипажи постепенно разъезжались, освобождая дорогу, последние ручейки человеческой реки вливались в распахнутые двери. Когда начнется спектакль, то они войдут в театр, Дерек махнет жетоном и поведет Анну в гримерку прекрасной арниэли.

— У нее есть сова, ты знаешь? Никогда не думал, что кукла может завести себе питомца.

Анна пожала плечами. Дерек ждал, что она будет приплясывать на месте от нетерпения и спешить к театру со всех ног, чтобы увидеть Джона — но она спокойно стояла рядом с ним и ждала.

— Это сейчас модно, — ответила она. — Да и вообще… Отец считал, что арниэли должны понять, что такое любовь. А питомцы для этого прекрасно подходят, они любят хозяев просто потому, что те есть на свете.

Теперь уже Дерек пожал плечами. У него никогда не было питомцев. Домашнее животное не вписывалось в нервный ритм его жизни — кто, в конце концов, будет кормить кота или выгуливать собаку, пока он неделями гоняется за ведьмами по всей стране?

Последний зритель, молодой мужчина в черном пальто нараспашку вошел в театр, и Дерек сказал себе: скоро. Зрители сейчас рассаживались по местам, предвкушая спектакль и среди них была…

Он дернул головой, втянул носом сырой и теплый воздух, пытаясь поймать ленту запаха — тонкую, едва уловимую. Да, все верно, там была ведьма. Анна испуганно посмотрела на Дерека, словно не могла взять в толк, почему он сейчас так трясет головой — в ухо ему, что ли, что-то попало? Да, ведьма была среди зрителей, и, разбирая оттенки ее магии, Дерек понял, что она законопослушна. Просто женщина с даром, которая не пошла в артефакторику.

Вот ведь как получается: магия и артефакторика — достойные солидные науки, на которых держится мир. Как правило, они привлекают мужчин с даром, которые хотят хорошо зарабатывать. Одаренные женщины редко развивают то, чем наградила их природа — у женщин и без того немало забот и хлопот, одни домашние дела чего стоят. Когда одной рукой готовишь обед, а другой качаешь колыбель, то тебе просто некогда думать о магии, ты просто живешь с ней, как, например, с цветом своих волос или глаз. Есть и есть. Но иногда случается так, что магический дар искривляется. В нем возникают червоточины, которые постепенно превращают тихую мать семейства в жестокую ведьму.

С Клеритан вин Хорн так и было. После потери ребенка при родах ее магия стала гнить — Дерек обозначил для себя этот процесс именно как гниение. Если раньше Клеритан спокойно жила, никак не используя то, чем ее наградила природа, то после своей потери она изменилась, резко и навсегда. Иногда Дерек думал, что однажды наступит такое время, и ведьм будут лечить. Исправлять то, что с ними случилось.

— Дерек? — негромко окликнула его Анна. — Что случилось?

Дерек опустил голову, зажмурился, с силой сжал переносицу.

— Все в порядке, просто там ведьма, — ответил он. — На наше с тобой счастье она законопослушна. С ее даром все в порядке.

Анна улыбнулась.

— Мне всегда хотелось сильного дара, — сообщила она. — Чтобы стать самым лучшим артефактором Хаомы. Но что есть, то есть.

Мягко прозвенел звонок, сообщая, что спектакль начнется через несколько минут. Дерек взял Анну под локоть, они быстро перешли дорогу и двинулись к театру. Сквозь высокие стеклянные двери было видно, что фойе опустело, и в нем приглушили свет. Возле дверей маячила старушка в темно-сером платье — когда Дерек и Анна вошли, она сказала чуть ли не с укоризной:

— Опаздываете, молодые люди. Спектакль уже начинается.

Дерек показал ей свой жетон, и старушка вздохнула.

— Чем могу помочь инквизиции? — поинтересовалась она.

— Просто не мешайте, — ответил Дерек. — Операция согласована, никто не пострадает, спектакль пройдет, как обычно.

Наверно, эта старушка когда-то была актрисой и не смогла покинуть театр, когда для нее не стало ролей. Нормальный ход спектакля был для нее святыней.

— Хорошо, — кивнула она и отошла в сторону, давая им пройти.

Фойе и коридор тонули в бархатном полумраке. Дерек провел Анну мимо закрытых дверей к гримерке Анжелины, толкнул дверь плечом — она открылась, выпустив в коридор полосу света, и внутри сердито угукнула сова. Анна рванулась в гримерку, почти оттолкнув Дерека:

— Джон!

Это было похоже на последний вздох, с которым душа вырывается из тела, и Дерек невольно задался вопросом: ну как вообще можно настолько сильно привязаться к кукле? Как можно ее любить?