Любовь Романова - Аутист

Все высказывания были похожи друг на друга, как Тру-ля-ля на Тра-ля-ля. «Я столько всего не успел(а) сказать ей (ему), и вот теперь…». Сидя на сайте, люди лихорадочно договаривали то, о чем и не думали заикаться при жизни своих родных. Признавались в любви, просили о прощении, обещали не забывать. По крайней мере, ближайшую вечность.

Некий отец Влас — волосатый детина, заросший до бровей смоляными кудрями, проповедовал на главной странице сообщества:

«Возможность поговорить с близким человеком после его смерти — это Божий дар. Миллионы людей на нашей Земле лишены его. Они вынуждены через всю свою жизнь нести крест невысказанных слов и невыполненных обещаний. Мы должны благодарить Бога за дарованное нам чудо».

Крест невысказанных слов… Тарас сцепил руки на затылке и шумно вздохнул. Его отец умер три года назад. Точнее, погиб под колесами лихача во время поездки на очередной слет российских литераторов в Самаре. Тарасу казалось, что язвительный старик, член союза писателей и лауреат туевой хучи премий, проживет еще лет тридцать. Это как минимум. А если будет так же энергично пить кровь из своей второй, после матери, жены — и все сорок. Ан, нет. У судьбы были другие планы.

Теперь не молодая, но все еще привлекательная вдова потихоньку распродает права на его бессмертные творения и поправляет здоровье, подорванное десятилетним браком. Папаня был тем еще занудой. Хотя сына его тяжелый нрав почти не коснулся. Венедикт Захарович поменял одну семью на другую, когда Тарасу не исполнилось и семи.

От участия в воспитании великий русский писатель — автор одиннадцати исторических романов — отлынивал. Оно, видите ли, вредило творческому процессу. Впрочем, его юного, как и позже зрелого, сына, это ничуть не огорчало. Алименты капали исправно, учителя делали стойку, заслышав фамилию Кумарин, а в доме регулярно появлялась экзотическая снедь и новенькие собрания сочинений. В основном русских классиков. «Повинные подношения», — Посмеиваясь, называла мать отцовские подарки.

Ни идейных споров, ни баталий на тему смысла жизни у Тараса с Венедиктом Захаровичем не возникало. Один не лез в дела другого, и другой отвечал взаимностью. Только однажды, Тарас получил невольную оценку своей работы. Он ненадолго заскочил в заставленную тяжелой мебелью квартиру отца, когда тот, попивая липовый чай, листал агитационный листок. Надвигались очередные выборы, и по квартирам разносили газеты с перечнем добрых дел и проникновенными обращениями к электорату. Ту, что держал в руках писатель, от первой буквы до последней точки готовил его сын.

— Хороший слог! — Похвалил Венедикт Захарович, глядя на копирайтера поверх стильных очков в стальной оправе. Газета была открыта на главном интервью, которым Тарас в тайне гордился. Подписи нигде не стояло, но отец безошибочно вычислил его по стилю. — Да, хороший. Но на какое же дерьмо ты его тратишь!

И швырнул газету на пол.

Сколько прошло лет? Пять? Семь? Не важно. Тарас, наверное, и сейчас бы не отказался от попытки поспорить с отцом. Попробовать ему объяснить, что не имеет значение, чем заниматься, главное — быть мастером. Слесарь, ловко ремонтирующий водопроводные трубы, ничуть не хуже музыканта, виртуозно играющего на трубе. Возможно теперь, через три года после смерти, Венедикт Захарович с ним бы согласился.

Да, Тарас прекрасно понимал всех этих людей, цепляющихся за цифровые тени своих близких. Так просто поверить в чудо, которое желаешь больше всего на свете.

Стена комнаты, где висел прошлогодний календарь с черно-белой фотографией Бриджит Бордо, стала розовой. Над грязно-зеленой крышей соседнего дома всплыло пунцовое солнце. Пять часов, пятнадцать минут. Самое время для деловых звонков.

Айком ответил почти сразу. В эфире зазвучал густой, как сливочное масло, мужской голос.

— Ну?

— Здравствуй, мил друг, Леша! Есть у меня для тебя работенка.

— После обеда я весь во внимании. А сейчас спать ложусь — всю ночь пахал, что твой папа Карло!

— Кидаю адрес ресурса. Нужно вскрыть с десяток его пользователей. Через час я у тебя.

— Ирод!

— Сам такой.

Специалиста по вскрытию невскрываемого звали Вирусом. Точнее, это он сам себя так звал. Хмурый дядька с лицом невыспавшегося Терминатора не был гениальным хакером. По крайней мере, Тарас ни разу не слышал о его подвигах, вроде взлома сайта Пентагона. Но пароли к чужим почтовым ящикам он подбирал за пять минут. К страницам в социальных ресурсах — за десять. Благодаря талантам Вируса предвыборный штаб Тараса всегда узнавал о планах конкурентов заранее. Людям отчего-то не приходило в голову, что проще натаскать ванну воды решетом, чем сохранить в тайне информацию, попавшую в сеть.

— А заказ-то не политический! — Присвистнул Вирус, открыв ссылку, брошенную ему Тарасом. — «Воскресшие в сети», блин! Восставшие из зада, твою мать! Ну, Венедиктыч, не меньше двадцати штукарей с тебя возьму.

Такая работа стоила пятнадцать. Тарас предложил десять. После короткого препирательства сошлись на все тех же пятнадцати.

— За час справишься?

— Куда денусь. Бабло, как говорится, побеждает зло.

Глава 6

— Не, ну ты гений! — Выпалила Ника, едва за Беляшом закрылась дверь. — Не думала, что это слово здесь кроме меня кто-то знает! Гетерохромия. Надо же!

«А я и не знал. У тебя одолжил», — Хотел было ответить Фил, но во время сдержался. Он совсем недавно читал про генетическое заболевание, вызывающее изменение цвета радужек. Однако воспроизвести название симптома без помощи Серебристого пса, конечно, не смог бы.

Ника же не только знала название, но и хорошо понимала, чем вызвано подобное отклонение. Синдром Ваарденбурга. Определяется аутосомно-доминантным геном с неполной пенетрантностью и варьирующейся экспрессивностью. Кроме гетерохромии нередко вызывает глухоту, деформацию лицевой части черепа и появление в раннем детстве седой пряди волос возле лба. Встречается у одного из четырех тысяч младенцев.

Увлечением Ники была генетика.

— Ладно, мы тебе после дифирамбы споем, — От Фила не ускользнуло, как уязвила Архимеда Никина похвала, предназначенная другому. Ревность? — Вась, давай, делись, что нарыл?

— Да ничего! — Махнул Бася, доедая последнюю булочку. — Все совпадения и дохлой крысы не стоят. У каждого из троицы есть страничка в Фейсбуке и на «Какаявстреча».

— Ясень пень. У меня тоже есть! — Скорчила разочарованную рожицу Ника.

— На «Какаявстреча» обе девчонки состоят, точнее, Светка теперь уже состояла, в группе «Одинцовские блондинки».