Мартин Скотт - Фракс и пляска смерти

— Может быть, и обратит.

— Ты не хочешь, чтобы я употребил свое влияние? Старик Тоарий быстро отыграет назад, когда увидит, что технический персонал Колледжа перестал ходить на службу. Таинственные угрозы, которые вдруг начнет получать уважаемый профессор, тоже могут возыметь действие.

Братство, если пожелает, вполне способно прикрыть Колледж Гильдий. Посыльные, уборщики, носильщики и охранники никогда не пойдут против своих гильдий, а в гильдиях, как известно, Братство пользуется большим авторитетом.

— Попробую разобраться самостоятельно. Но с какой стати ты вдруг возжелал мне помочь?

— Я уже сказал, что не прочь оказать тебе услугу, детектив, — пожал плечами Казакс. — При условии, что ты расскажешь мне о драгоценности. Кому ты хочешь ее вернуть?

— А вот это не твое дело.

— Чушь, — возразил Казакс. — Все, что происходит в округе Двенадцати морей, — мое дело.

— То, чем я занимаюсь, тебя, Казакс, не касается. Местные отделения гильдий, возможно, и дрожат при виде тебя, но я не из пугливых. А теперь почему бы тебе не свалить отсюда?

— Да... Если сама Лисутарида попросила тебя найти этот предмет, то он действительно бесценен. И не исключено, что имеет какое-то отношение к магии.

Откуда ему известно о Лисутариде?!

Увидев на моем лице изумление, он ухмыльнулся:

— Я прочитал послание, которое валяется на твоем, детектив, столе.

Я с идиотским видом посмотрел на стол. Там на самом виду красовалось письмо Лисутариды. И Казакс, естественно, его прочитал. Как я мог быть столь беспечен?!

— Знаешь, Фракс, мне жаль эту оркскую девочку. Вкалывает тут в забегаловке день и ночь, чтобы оплатить учебу. Это несправедливо, учитывая то, как она владеет мечом. Ей следовало бы работать на меня. Если тебе потребуется помощь в Колледже, дай мне знать. Это проще, чем использовать власть Народного трибуна, Напомнив о своей дурацкой должности, ты огребешь только неприятности.

С этими словами Казакс удалился, а я уставился на послание Лисутариды.

«Да, Фракс, — думал я, — ты привык считать себя первой спицей в колеснице, когда дело доходит до расследования. Но держать расследование в тайне ты разучился. Братству известно, что ты ищешь какой-то важный предмет для Лисутариды Властительницы Небес, возглавляющей Гильдию чародеев, и теперь никто не знает, что может случиться».

Я громко выругался.

Макри, возникнув в моей комнате, как всегда, без стука, прямо с порога поинтересовалась, как идет расследование дела Лисутариды. Обо всех событиях я рассказал ей еще вчера. К своему удивлению, я совсем недавно обнаружил, что ввожу Макри в курс всех своих дел. Особой причины для этого не было, и подобный подход нарушал многолетнюю привычку.

— Все хуже и хуже, — сказал я. — Тот, кто все это затеял, не смог сохранить тайны. Сам похититель или тот, кто заказал ему кражу, повел себя так, что о значении кулона стало известно чуть ли не половине Турая. Теперь за ним охотится еще и Казакс.

— Но как он узнал?

— Братство везде имеет своих людей.

Макри спросила, сколько человек изначально знали о камне.

— Очень немного, если верить Лисутариде. Король, консул, заместитель консула и, возможно, парочка самых влиятельных чародеев. Все они были обязаны держать рот на замке, но, видимо, еще кто-то имел доступ к информации. Этот кто-то и допустил утечку. Ведь у всех этих людей имеются помощники и прислуга, которых несложно подкупить. Секретарь Лисутариды, между прочим, тоже знала о кулоне. Я хотел ее допросить, но Лисутарида мне запретила.

— Она вообще весьма ревниво хранит покой своей помощницы, — заметила Макри.

— Откуда ты знаешь?

— Лисутарида сама мне сказала во время Ассамблеи магов, когда мы потягивали фазис. Что-то связанное с воспоминаниями юности, насколько я помню. Она, кажется, ее племянница или что-то в этом роде.

— Похоже, ты стала с ней очень близка.

— Ты знаешь, что она пригласила меня на костюмированный бал? — жизнерадостно спросила Макри.

— Неужели?

— Какой костюм, по-твоему, мне следует надеть?

— У меня нет ни малейшего намерения обсуждать с тобой предметы туалета. Я все еще зол на то, что ты делаешь ставки на покойников.

— Не я это затеяла, — сказала Макри. — Я присоединилась ко всем, когда Моксалан начал принимать ставки. А когда я прибыла в Турай, я даже не знала, что такое букмекер. Ты сам все время заставлял меня играть на тотализаторе.

Да, здесь она попала в точку.

— Но я не учил тебя играть на числе жмуриков!

— А разве не ты сказал мне, что Гурд как-то раз держал пари на то, сколько протянет ваш командир, когда он подхватил чуму?

— Это совсем другое дело. Тогда была война. И кроме того, нашего командира никто терпеть не мог.

— Ты злишься только потому, что не делаешь ставок с самого начала, — сказала Макри. — Если бы ты сообразил, я могла бы анонимно делать ставки и для тебя.

Как ни печально, но моя подруга была права. Однако признать я этого не мог и поэтому сказал:

— Вовсе нет. Речь идет о моей работе, а я несу ответственность перед клиентами. Лисутариде, например, вряд ли понравится, что какие-то дегенераты из «Секиры мщения» пытаются нажиться, угадывая, сколько человек откинут копыта, прежде чем завершится расследование ее дела.

— Моксалан предлагает пятьдесят к одному за точную цифру, — сообщила Макри.

— Не может быть! Неужели пятьдесят к одному?

— И двадцать к одному, если ошибка не превысит трех человек.

— Меня не интересует игра на трупах, — гордо заявил я.

— Конечно, нет, — согласилась Макри. — Твое участие выглядело бы крайне неэтично. Особенно учитывая то, что ты располагаешь надежной информацией и имеешь огромное преимущество перед всеми остальными. Ты мог бы, почти не рискуя, сделать ставку на точную цифру. Подумать только — пятьдесят к одному!

— Никто никогда не имел основания обвинять меня в неэтичном поведении.

— Не мели чушь, — сказала моя подруга. — Все только и занимаются тем, что обвиняют тебя в неэтичных действиях. Никого в Турае не поносили за полное отсутствие этических принципов, как тебя. Только на прошлой неделе...

— Хватит, — оборвал я ее, прежде чем она начала излагать очередную оскорбительную для меня басню. — Как там Танроз и Гурд? Все еще ругаются?

— Никаких признаков примирения.

Эта весть меня серьезно обеспокоила. Если разразится кризис и Танроз покинет таверну, мне будет страшно не хватать ее стряпни. Я еще не оправился от удара, которым для меня явилась безвременная кончина булочницы Минарикс. Пекарня перешла в руки ее дочери, но стала уже не такой, как раньше. Минарикс понимала толк в печеве. У нее на это был редчайший талант.