Александр Лонс - Химера

Я уже совсем не противился, даже для вида. Она расстегнула пуговицы на моих джинсах и залезла внутрь узкой ладонью. От прикосновения ее руки у меня все напряглось.

— Можно мне, — еще раз попросила она шепотом. Кажется, ее вовсе не смущал фасон моих штанов.

Я и хотел и не хотел этого, поэтому не сопротивлялся и не помогал. Тоненькими пальцами она расстегнула рубашку и прикоснулась своим животом к моему обнаженному телу.

— Минуточку, я сейчас, — воскликнула она, снимая платье.

Я молча наблюдал, как она медленно стягивает с себя одежду, а потом, наклонившись вперед, упирается грудью мне в колени и проводит рукой по моему животу. Потом она снова села на ковер у моих ног и стала трогать меня легкими прикосновениями пальчиков. Наклонилась ко мне и прикоснулась своей грудью. Еще раз. Потом так же провела языком. Наконец я не выдержал:

— А теперь, сюда! — Одним движением я подхватил ее с ковра, раздвинул ей ноги и надел на себя. Она охнула от удовольствия, а ее пальцы сильно впились мне в плечи. Она взлетала и опускалась на мне, как всадница на лошади, оставляя глубокие следы от ногтей у меня на плечах.

— Еще, еще сильнее, да!.. Да!.. Да!.. А!.. А! — порнографично вскрикивала женщина, ускоряя темп. Я смотрел в ее расширенные глаза и иногда ловил губами ее грудь, когда та оказывалась в пределах досягаемости…

А в самый кульминационный момент, когда все уже почти иссякло, мне вдруг показалось, что небо вспыхнуло и взорвалось фейерверком. Правду говорят: женщин нужно носить на руках — на шею они сядут потом сами.

7. Серьезный разговор

Вот тут надо бы объяснить, как я получил столько проблем на свою задницу и как достиг такой замысловатой формы собственного существования.

Для меня вся эта история началась с вызова к патрону. В теперешнее время почти все значимые изменения в нашей карьере возникают с приглашения к руководству, причем неважно, в хороших или плохих отношениях вы состоите со своим начальником — служебные контакты формализуют общение. Наш генеральный директор — Андрей Агронян — вообще мало влезал в подробности и тонкие детали проектов. Всю работу он поручил своему заму — исполнительному директору — Леониду Горчакову. Его-то я и называл патроном, поскольку он являлся моим непосредственным начальником и все служебные распоряжения поступали мне только от него. Сама же наша фирма — корпорация «Экспертные Системы», или, сокращенно — «ЭС», занималась всяко-разными программными разработками и осуществляла их экспертные оценки. Мы работали для коммерческих и государственных структур, и вообще для всех тех, кто мог нормально заплатить. Помню, как-то выполняли даже частный заказ одного весьма состоятельного господина — известного криминального авторитета. Тому потребовалась эксклюзивная программа управления и наблюдения за внутренностями собственного дома. Ничего, сделали, куда бы мы делись.

Обычно сразу, после получения заказа, новой работе присваивалось некое кодовое наименование. Проект такой-то. Название бралось откровенно «с потолка» и не имело к самой работе никакого отношения. Клички придумывал или лично генеральный, или его секретарша. То, над чем я трудился в тот момент, именовалось — «Проект Листопад». Второй проект, что находился у нас в производстве, назывался «Пирамида», причем ничего криминального и финансового в нем не было.

— Заходи, присаживайся, — сказал мне Леонид, когда я переступил порог его кабинета. — Как дела? Как жизнь?

— Да вполне сносно, учитывая все эти кризисные явления в экономике вообще и поголовное уныние в нашей конторе в частности.

— Уныние? Ну, зачем уж так-то уж… А что говорят в народе? — по всегдашней привычке спросил Леонид.

Что я ему мог ответить? Ничего хорошего. Вдобавок к штатным сокращениям, недавно госчиновники запретили один из наших филиалов. Придрались к якобы неправильно оборудованной энергозащите и будто бы плохой противопожарной безопасности. А санитарный врач понаписал целую кучу каких-то нелепых и заведомо невыполнимых требований. Чиновники явно вымогали взятки, и после того, как наш генеральный в категорической и грубой форме отказался платить, филиал был закрыт и вычеркнут из всех реестров и каталогов. Но основное предприятие работало, и все надеялись, что скоро наступит то прекрасное далёко, когда наша фирма избавится от дискриминации и заработает в полную силу. Если конечно расплодившиеся чиновники не придумают что-нибудь новенькое.

— Пока ничего особенно интересного в народе не говорят, — рассеянно ответил я. — Кризиса боятся, ухудшения благосостояния опасаются, на жизнь жалуются. Почему-то мне иногда мерещилось, что чаша сия минует нашу тихую обитель. Не получилось. А первые же сокращения очень народу не понравились. Зачем, к примеру, было так уж необходимо убирать Ирочку, которая не делала никому никакого зла? Очень была пунктуальная и исполнительная девочка. Единственный ее недостаток состоял в том, что она никогда не обнаруживала инициативу. Но ведь инициатива всегда наказуема, и временами мне чудится, что наказуема жестоко. Но чтобы так карали за безынициативность? Или я в чем-то не прав?

— Да, блин, конечно… нехорошо получилось, но кто ж знал? Это как в анекдоте про деда Мазая…

— А что за анекдот? — как можно более бодрым голосом спросил я.

— Ну, это анекдот такой старый, что по-моему военный еще. Неужели не слышал? Жил в лесу дед Мазай со своими зайцами. Жил — не тужил. Но пришли фашисты, и настали тяжелые времена: жрать зайцам совсем нечего, дохнут зайцы. Пошел дед Мазай к партизанам и стал жить у них, но и там тоже голодно и зайцам есть нечего. Вот идет как-то дед по лесу, а на встречу ему фашисты. Бросился к ним дед Мазай и говорит: «Hе корысти ради, а токмо для блага питомцев, дайте, корму для зайцев!» А фашисты в ответ: «Ладно, дед. Скажи только, где партизаны прячутся?» Подумал дед Мазай, подумал, да и выдал партизан фашистам. А те партизан всех перестреляли, но корму для зайцев, изверги, так и не дали. Вот снова идет дед Мазай и думает: «И зайцев не накормил… и с ребятами какая-то лажа вышла…»

— Можно я не буду смеяться? Чего-то не то настроение… А люди не знают, чего ожидать. Все затаились. По поводу закрытия филиала все переживают. Хотя некоторые как-то вот живут. Знаешь, шел сегодня на работу, смотрю — у нашего мусоропровода лежит толстая пачка журналов «Пентхаус»: наверное, кто-то новый к Интернету подключился, будет теперь посещать порносайты и подпольно вызывать нелегальных проституток.

— Да, похоже, у нас легализована только политическая проституция, — с горечью сказал Леонид, посмотрев в окно. — А единственный, на мой взгляд, действенный способ борьбы с ростом армии чиновников, это использовать опыт католической церкви: ввести для них целибат — обет безбрачия. Запретить создавать семьи, заводить детей и иметь сексуальных партнеров. В средневековом Китае тоже хорошо придумали — там все ответственные посты в государстве лишь евнухи могли занимать. Очень разумно, по-моему… Ну, ничего, переживем. К тому же у меня для тебя вполне хорошие известия.