Смерть найдёт каждого - Григорий Андреевич Неделько
Меченый завернул в глухой переулок, куда не выходили окна домов. Идеальное место, чтобы переодеться. Однако времени в обрез, надо торопиться.
Он уже начал раздеваться, когда услышал позади чей-то возмущённый голос:
- Что это ты тут собрался делать?!
Меченый вздрогнул – возможно, впервые за много лет. Повернулся и увидел перед собой какого-то дрища в аляповатой одежде.
- А ну вали отсюда, - разорялся дрищ, - не то полицию вызову! Нам тут не нужны неприятности! Давай-давай, бомжатина, или кто ты там, проваливай!..
План операции – чрезвычайно важной операции – оказался под угрозой. Меченый понял, что действовать надо быстро и решительно. Как на войне.
Он достал пистолет.
Дрищ тут же замолк и отступил, выставив перед собой руки.
- Да ладно-ладно, я пошутил. Делай что хочешь. В конце концов, даже если ты извращенец или вор, это не мои проблемы…
«Слишком много шума, - подумал Меченый, - и слишком велика опасность».
И выстрелил из пистолета с глушителем.
Нечаянный свидетель, оказавшийся не в том месте не в то время, упал с пробитой пулей головой.
Меченый понимал, что рискует, делая то, что делает, и оставляя следы своего пребывания, но сохранить жизнь дрищу, который видел его, не мог. На войне не так – там можно помириться… как-нибудь, когда-нибудь… Здесь же всё гораздо хуже и опаснее.
Меченый убрал пистолет, поднял выпавшую из оружия гильзу, спрятал в карман и затащил тело убитого подальше в переулок. Поискал глазами, куда можно его спрятать, и обнаружил мусорный контейнер. Поднапрягся и забросил труп внутрь. Вытер следы крови тряпьём из мусорки. Это было лучшее, что он мог предпринять в сложившейся ситуации. Отправив куски материи обратно в контейнер, захлопнул крышку.
От спокойствия Меченого веяло замогильной жутью – оно не раз помогало убийце в, казалось бы, безвыходных ситуациях, действуя на врагов, точно гипноз змеи – на зайца. Неважно где: на войне или в «мирной» жизни.
Часы тикали…
Меченый бросил картонку, которую отыскал здесь же, поверх кровяных разводов, маскируя их; сморщился при виде такого непрофессионализма и из-за столь неудачного стечения обстоятельств и вернулся к переодеванию. Вернее, хотел вернуться, уже начал стягивать одежду через голову, когда его остановил какой-то громкий шум. Доносился он – чуткий на ухо Меченый легко это определил – со стороны морга.
Меченый бесшумно прошёл к началу переулка. Шум не стихал. Убийца молниеносно выглянул наружу, оценил ситуацию и спрятался обратно. У него перехватило дыхание от смеси эмоций: гнева, негодования и смятения. Смятение было ненавистнее всего. Меченый любил контролировать ситуацию; всё, что не подчинялось ему, рассматривалось как враждебное и вредоносное.
Меченый мигом сориентировался и, прихватив свёрток с халатом и документами врача, бросился прочь. Плутая переулками, он направлялся к своей оставленной за пару кварталов неприметной машине. На ходу он достал смартфон, сделал звонок и, не дождавшись ответа, сказал несколько слов, после чего прервал связь.
Константин Вильсон сидел с озабоченным лицом. Страх грыз заммэра изнутри.
План сорвался. Меченый не смог избавиться от тела. Это плохо; это ужасно.
Более того, если убийца не врал – а не верить ему нет смысла, - ситуация складывалась наихудшим образом. Вокруг происходящего творилось слишком много суматохи и звучало чересчур много шума.
Подключить к этому делу кого-нибудь ещё? Но тогда велик риск окончательно засветиться.
Вильсон посмотрел на зажатый в толстой потной руке смартфон.
Позвонить тем, кого он предупреждал? Но они и без того настороже. Не пройдёт и пары часов, как им всё станет ясно. А излишнее вмешательство может всё только испортить…
Надо дать Меченому шанс.
Кроме того, имелась вероятность, пусть и исчезающе маленькая, что тело из морга всё-таки не найдут: его ведь уже нет на прежнем месте…
В любом случае, пока Вильсону оставалось то, что он ненавидел всем сердцем и, возможно, сильнее всего в жизни, - ждать. И надеяться…
Глава 10
Среда
Максим сел на кровать рядом с Кусманчиком, под неяркий свет дешёвого бра.
Молодой парень, торгующий телом – в прямом смысле торгующий, позволяющий кусать и кромсать его за деньги, пить из него кровь, - с интересом взглянул на собеседника. Точнее, на слушателя, молчаливого и благодарного.
Впервые за очень долгое время, а может, и за всю жизнь Кусманчик сталкивался с тем, что кто-то его слушает. Что кому-то небезразличны он сам и то, что он говорит. Для всех остальных он не представлял ровным счётом ничего. Ещё одна «мясная шлюха»
