Когда Боги улыбаются - Анна Велес
Они вышли из номера как раз в тот момент, когда Алек закрывал дверь в свою комнату. Маг обменялся с подругой взглядом и чуть кивнул. Ее состояние его уже не тревожило, Алек прекрасно все понимал. Елена превращала реальность в свой мир, подчиняла действительность своей воле, своей магии, которую в этом мире мало кто знал. Но зато в тот момент, мало кто мог бы не заметить. Случилось именно то, чего они оба ожидали. Не-случайная встреча все же получила свое продолжение. И как всегда в таких случаях время изменило свой бег, пространство сломало рамки. Елена провалилась в безвременье, где реальны только она и то, для чего Судьба послала ее в этот ужасный монастырь. А ее дорогой друг зачем-то решил последовать за ней…
Алек заставил себя мгновенно собраться, мысленно настроился на волну своей дорогой подруги и решительно шагнул к Елене. Он будто переступил невидимую грань созданной ею сферы. Чуть заломило в висках, прошло покалывание в кончиках пальцев. Алек глубоко вздохнул, будто впитывая в себя густой воздух мира магии, и …привык.
Маг шагал рядом с Еленой, глядя в спину незнакомца в штатском. И этот человек уже не казался ему таким уж незнакомым. Алек понимал, что сотрудник ФСБ обладает непривычным для большинства его коллег опытом общения со сверхъестественным. И судя по всему, этот опыт дался дядьке нелегко. Некоторые так называемые душевные раны, похоже, так и не зажили. И часто мешали ФСБешнику жить. Зато они же учили его беспрекословно смиряться с новыми странностями. Такими, например, какой стала в эту ночь Елена. Алека доверительный настрой и смирение незнакомца вполне устраивали.
— Куда? — деловито спросил он у ФСБешника. — Извините. Майор, кажется?
И тут же прочитал эмоциональный протест их нового помощника.
— Павел Степанович, — более точно уловила Елена.
— Павел, — суховато поправил майор.
— Олег, — маг пожал ему руку. — А этот с вами?
Алеку нравилось пребывать в состоянии Коровьева-Фагота при подруге, походящей на мрачноватого, если не Воланда, так Азазелло. Возможно, его нагловато-ироничный настрой поможет ей не отрываться от реального мира полностью, … или ему самому это поможет в том же.
«Этим» Алек назвал полноватого пожилого мужчину, нервно метавшегося вдоль ступеней гостиничного крыльца.
— Архиепископ, — чуть прищурившись, пояснила Елена. — Отец Александр. У него сел сотовый. Но он пытался дозвониться до монастыря. Безуспешно.
Она читала мысли священника, даже не задумываясь насколько это аморально. Ее сейчас вообще не волновала мораль. Елена делила весь мир на друзей и врагов. И сейчас ей просто было нужно определить, к какой команде относится архиепископ. Его аура сияла множеством оттенков. Она видела боль за ближнего, почти отеческую любовь, беспокойство, отчаяние, страх… Диагноз очевиден.
Она шагнула вперед, даже не удивляясь, что столь простое ее движение мгновенно заставило священника остановиться и обратить на нее все свое внимание. Елена пару секунд смотрела ему в глаза. Архиепископ обреченно ждал, даже не думая протестовать против вмешательства этой странной женщины.
— Егор жив, — ровно сказала она, не имея времени на теплоту и успокоительные интонации. — Надо ехать.
— Спасибо, — выдохнул священник так, будто еще сам не успел поверить в хорошие новости.
Она холодновато улыбнулась. Надежда, блеснувшая во взгляде священника, была ей неприятна. Сейчас в Елене мало было человеческого. Обострившиеся инстинкты гнали ее вперед. Как зверя на охоте гонит голод. В ней самой поднималось какое-то темное и острое чувство сродни дикому голоду. Жажда крови…
Елену саму пугало это новое ощущение. Но оно сейчас было ей необходимо. Благодаря этому страшному голоду, она сможет сделать то, что должна.
Они сели в машину Павла. ФСБшник угрюмо глянул на странную пассажирку и ее спутника, занявших заднее сиденье. Алек чуть улыбнулся ему и нервно подмигнул. Маг почувствовал, как их сопровождающий поставил блок, спасаясь от темной агрессии Елены. Оказывается и в конторе железного Феликса есть нормальные люди. В смысле — нормальные с точки зрения таких, как сам Алек и его дорогая подруга.
Еленина улыбка больше походила на хищный оскал. Но она пожалела Павла и сама первой отвела взгляд. Ей было тяжело сейчас находиться в чьем-то обществе. Голод сворачивался где-то на уровне сердечной чакры в жуткую тугую спираль. И все усиливался. Как же много искушений хранила в себе эта ночь! Этот чуть прохладный воздух, такой густой, насыщенный ароматами, мыслями, осколками желаний… Этот город…полный людей, в жилах каждого течет кровь. Горячая, сладкая, пульсирующая… Нет, она не жаждала попробовать ее на вкус. Она хотела видеть, как эта несущая жизнь влага будет вытекать из рваных ран. Как при этом опустеют глаза, как истощится и повиснет клоками аура, как фонтаном изойдет на нет энергия. Ей очень хотелось убивать, причинять страдание и боль. Почти каждому. Потому что это дает власть и силу…. Которой в самой Елене было уже более чем достаточно. Сила, как и тот страшный голод, так же вилась спиралью вокруг ее фигуры, все наращивая обороты.
Елене очень хотелось полностью раствориться в этих ощущениях. Отпустить эту темную силу, уступить голоду. Но она не собиралась этого делать. Она маг, а не обезумевшая энергетическая вампирша. Отвернувшись к окну, за которым проплывали смутные тени спящих домов и огни витрин, она мысленно потянулась вперед, туда, куда они ехали. В монастырь, в глубину Келейного корпуса, за дверь спальни, которую сегодня видела лишь мельком. И она нашла там слабый отклик. Егор был жив, в сознании и… Она опять неприятно улыбнулась. Настоятеля сейчас распирало от совсем не христианских чувств. Ярость, гнев, жажда мести, жажда действия. Он сейчас жил в том же странном измерении, что и она сама. И это радовало.
Елена отвернулась от окна, глянула на Алека. Другу очень хотелось взять ее за руку и сжать ее ладонь. Просто… детская попытка удержать ее рядом. Здесь. На грани. Хотя он тоже чувствовал тот голод, тот же страшный гон. Он лишь чуть кивнул своей дорогой подруге, поняв, что она ждет от него.
— Рассказываете, — сказал он, метнув взгляд в затылок архиепископу.
Тот чуть вздрогнул, немного испугавшись властности тона этого незнакомого молодого человека. Но протестовать не стал. Только тяжело вздохнул, прежде чем заговорить.
— Мы нашли его почти сорок лет назад, — начал священник. — До сих пор неизвестно, как он
