Агентство по борьбе с нечистой силой - Александр Павлов
— Ты уходишь, даже не поговорив? Мы можем всё исправить.
Она в очередной раз вздохнула и опустила сумки на пол.
— Можем ли? Паша, я люблю тебя, но наши отношения держатся на страхе остаться одному. Я пью таблетки, а ты врёшь мне и себе, что не врёшь. Если не сейчас уходить, то когда?
— Я не хочу сдаваться.
— А я хочу.
Павел знал, что нужно было сказать. Тогда знал и сейчас тоже. «Я брошу работу, ради тебя». Вот и всё. Простые слова, но такие невыполнимые. И он сам не знал почему. Какое у него было оправдания подвергать себя опасности, рисковать жизнью и смотреть как его «будущая невеста» угасает, пожирая пилюли? Он оставался ради Антона? Прикрывал его? Может, это был выбор? Друг или девушка? Или всё было намного проще: Павел не любил компромиссы? Почему он не мог дать себе точного ответа?
Решая невозможную задачу у себя, в голове, Павел смог оставить шестерёнки мышления, когда увидел чёрно-белую палочку в руках пухленького сотрудник ДПС. И сколько ни надейся, что он не поднимает её перед тобой, у вселенной всегда свои планы.
— Старший инспектор Иван Рогозин, документы, пожалуйста.
Павел сунул руку в бардачок и достал, что просили. Иван чуть отошёл от двери и медленно листал документы. Слишком медленно.
Прозвенел телефон. Павлу пришло сообщение — «я подошла, ты где?»
— Пройдёмте в машину, — к всеобщему несчастью, сказал Иван.
— Что-то не так с моими документами?
— Пройдёмте.
Павел затряс ногой, у него не было на это времени. Он хотел к Оле. Увидеть её лицо, улыбку, глаза.
— Послушайте, меня ждёт человек и мне очень нужно попасть на эту встречу. Если хотите выписать мне штраф, я даже не буду спорить, но давайте побыстрее.
— Побыстрее не получится, — холодно ответил Иван.
— Почему? — Павел схватил ногу, останавливая дрожь.
— Я вам всё объясню, пройдёмте.
— Нет.
— Сопротивление сотруднику…
— Послушайте! Я еду к своей невесте, с которой не общался целый год. Я выбивал эту встречу всё это время. Если она уйдёт, так меня не дождавшись, я всё потеряю. Слышите? Всё!
Иван Рогозин вздохнул. Посмотрел на восходящее солнце и вспомнил свою жену. Затем, посмотрел на исчезающий отпечаток кольца на пальце.
— Секунду.
Он отошёл в сторону и достал телефон.
Павел прислушался, опуская окошко до конца.
— Можем как-то ускорить процесс? Как долго вам ехать? Нет, он торопится сильно. Я знаю в чём заключается моя работа. Понял.
Иван вернулся.
— Скажите ей, вашей невесте, что вас остановил сотрудник ДПС и вы будете через полчаса.
— Ей на работу через полчаса. Боюсь, ничего поделать я не смогу.
— Я тоже.
— Вы не можете держать меня без объяснения причин.
Павел взял телефон в руки:
— Если я начну снимать.
Иван тут же схватил телефон Павла. Но не выдернул, лишь держал под контролем, и с грустью в голосе сообщил:
— Мы можем пойти этой дорогой, — усталый взгляд и уже с утра, добавлял гротескность картине, — но правда в том, что, мне приказали задержать вас на полчаса. Так легко от меня вы не отделаетесь. Может, обойдёмся без сцен? Вы позвоните своей невесте и перенесёте встречу?
Павел опустил голову на руль, а Иван отпустил телефон.
— Может ли быть она моей невестой, если не сказала «да»?
Иван машинально взглянул на пустой палец руки. Нет, не может.
#
— Что значит тебе задержали без объяснения причин? — впервые за год, Павел услышал голос Оли, — он вообще ничего не сказал?
— Меня не то чтобы задержали, скорее попросили подождать.
— Чего?
— Не знаю.
После тишины, что длилась вечность, Оля спросила:
— Это может быть связано с твоей работой?
Худшего сценария и не придумать.
— Может быть…скорее всего, — сдался Павел.
— Обстоятельства говорят сами за себя.
— Можем перенести? На завтра?
— Я не знаю Паш, можем ли? Ты спроси у своей работы и перезвони.
Оля сбросила звонок.
— Ну что? — спросил Иван, когда Павел сел к нему в машину, — она согласилась перенести?
— Трубку бросила.
Иван снова посмотрел на пустой палец.
— Эх, столько лет прошло…
— Вы о чём?
А чем чёрт не шутит? Времени у них было полно…
Тридцать минут спустя.
— Я не знаю Паша, может, ей не хватало чего. Так они не скажут никогда. Ты просто смотришь, как изменяется их поведения. Как они скатываются с горки без тебя. Сколько ни кричи, громче, тише, они тебя слышат, но и кричать в ответ не станут, обратно подниматься не будут. Впереди их ждёт другая горка. А с твоей горки захочет скатиться кто-то другой. И ты её ждёшь.
Павел улыбнулся:
— Не я один, похоже, ночами не сплю, метафоры придумываю.
Иван успел лишь кивнуть, как открылась дверь и к ним в машину, на заднее сиденье, плюхнулась Лариса Ивановна. Её дыхание было слегка сбито, она торопилась уложиться в полчаса. В руке держала чёрную папку на молнии.
— Ваня, выйди пока, покури.
Он послушался. Павел с любопытством и раздражением повернул туловище в её сторону.
— Могли просто прийти ко мне в офис, если хотели поговорить.
— Поговорить? Нам не о чём с тобой разговаривать, — спокойно начала Лариса, расстёгивая папку, — более того, этого разговора, тоже не было. Я приехала к Ване, проверить, как идёт служба. Посидела в машине и уехала к себе в комитет, — она положила кипу документов Павлу на колени, затем посмотрела ему в глаза, — ты и твой друг поможете мне поймать одну паскуду. И сделаете это неофициально. Всю информацию, что ты возьмёшь из этих документов, ты получил не от меня. Не знаю как, домовые вам напели, мне плевать. Читай.
Лариса Ивановна вышла из машины и подошла к Ивану. Они стали делать вид, что общаются и смеются. Может, и вправду общались, и смеялись. Следователи в глазах Павла были похожи на шпионов, секретных агентов. Всегда на шаг впереди.
Но не будем отвлекаться. Павел опустил голову и стал рассматривать кипу бумаг. И началось всё печально. Убрав сверху несколько почти пустых листков, ему на глаза попались фотографии мёртвых, изуродованных людей. Мужчины с раскрытыми черепами, с выдавленными глазами, сломанными руками и ногами. Все фото были сделаны в переулках, под заброшенными мостами или за гаражами. Места, где обычным людям делать нечего.
Чьих это рук дело? Павел отодвинул фотографии и вчитался в первый документ с абзацами. Они описывали характер травм, от чего именно умер тот или иной индивид. И каждый патологоанатом утверждал, что для нанесения ран требуется недюжинная сила. Следующие листки сообщали об отсутствии свидетелей на месте преступления. Хоть следы
