(Не) идеальный джентльмен - Алики Пирамида
– Что-то долго не взрывается… – протянул Нефедов скучающе, но никто не удостоил его ответом.
– Маврин сбежал, – сказала я Андрею.
– Да вон он, ваш Маврин, – Нефедов кивнул на берег, и действительно, какой-то темный силуэт маячил там на берегу, – никуда он от вас не денется.
– Здесь рядом железнодорожная станция, – произнес Андрей, оборачиваясь, – надо торопиться.
И тут бамкнуло – нас резко обдало дымом и гарью, какой-то увесистый обломок приземлился в воду прямо рядом с нашей лодкой, нас завертело, закружило, на голову мне посыпался пепел вперемешку с какими-то ошметками – и все стихло.
– Взорвалось, – констатировал Нефедов.
20.
– С этим Нефедовым надо что-то делать, – сказала я Елене, и она милостиво мне улыбнулась.
Была ночь, мы находились в весьма приятном вагоне, в старинном таком купе, с диванчиками по обе стороны небольшого стола, с плюшевыми занавесками, бахрома которых была собрана в шарики, и мужчинами- проводниками в белых перчатках. На столе стоял чай в серебряных подстаканниках, соприкасаясь, они мелодично тренькали в такт приглушенному стуку колес, Елена разглядывала свое отражение в темном окне, Андрей, засунув голову в угол, дремал, я сидела невидимая, впрочем, учитывая то, в каком состоянии был мой костюм и прическа, это, наверное, было даже к лучшему.
– Я ведь велела тебе идти выслеживать Маврина, – протянула Елена задумчиво. – Почему ты не пошла?
– Идти? Плыть ты хотела сказать, да и как бы я его выследила? – пожала я плечами.
– Был вечер, солнце уже садилось, а на берегу лес. Ты бы очень скоро стала невидимой. А теперь неизвестно где его искать.
Это было не совсем правдой. Андрей прямо с берега бегом отправился на железнодорожную станцию, (я не шучу, он действительно побежал, резво так, оставив нас всех, Нефедов долго упражнялся по этому поводу в остроумии). И торопливость его принесла плоды, он успел и связаться с местной полицией, чтобы велеть им перекрыть весь район, и расспросить всех станционных рабочих на предмет, не видели ли они Маврина. И они видели. Он сел в поезд, и один человек даже запомнил в какой.
– А вот и наши красны девицы! – провозгласил Нефедов, отодвигая дверцу нашего купе. Ему, видимо, тоже не спалось и он стоял теперь на пороге, загородив своей внушительной фигурой весь дверной проем. – Елена Александровна, Элеонора Сергеевна с вами? – спросил он глумливо улыбаясь.
– Да, – поколебавшись ответила Елена, – а вы что-то хотели?
– На берегу она обронила свою шляпку, а я рискуя жизнью поднял. Вот она, – и Нефедов протянул Елене какой-то грязный ошметок, наверное, это и вправду была шляпка, только кто-то на ней знатно оттоптался.
– Спасибо, – сказала Елена, двумя пальчиками, перехватывая шляпку, и брезгливо кидая ее на стол.
– Не за что! – и Нефедов, наконец-то удалился.
– С этим Нефедовым надо что-то делать, – повторила я. – Ты знаешь, что это именно он не пустил меня следовать за Мавриным?
На самом деле, конечно, я тогда думала, что Елена послала меня не следить за Мавриным, а сражаться с ним, так что когда Нефедов меня остановил, я не сказать, что была прямо в такой уж большой обиде, но с другой стороны… С другой стороны сиятельный граф этот казался мне таким мерзким типом, что не воспользоваться еще одним случаем поругать его я не могла.
– Ты, наверное, ему просто понравилась, – улыбнулась Елена. – Вот, шляпку он тебе принес. Подвиг, – фыркнула она, но тут же добавила мечтательно: – Наверное, это так хорошо, когда мужчина совершает подвиг ради тебя.
Вообще она вся была какая-то другая. У нее тоже весь костюм был в саже, а волосы растрепались, но ей как будто было все равно, вся ее прежняя стеснительная напряженность вперемешку с откровенной стервозностью куда то делись, и она глядела расслабленно. И я подозревала, что виной тому были последние события, то как часто Андрей на этой барже бегал с нею в обнимку, но так ведь то была производственная, так сказать, необходимость, а меня-то он обнял по-настоящему! Но указать на это Елене, конечно, не было никакой возможности.
– Мой бывший муж залез ко мне в окно на четвертый этаж с букетом цветов. Я тогда тоже была в восторге.
– А почему бывший? – спросила Елена подозрительно, – он же тогда не упал?
– Нет, конечно. Нет. Он был такой… я как-то фильм смотрела, там героиня говорила – «я хочу, чтобы душа рядом со мной горела и мучилась», или что-то типа того. Вот мой муж был такой же. Просто так ему скучно было, надо было гореть и мучиться, и, желательно, не в одиночку. А я не понимала этого, думала, он меня любит, я его люблю, все же зашибись, чего ему неймется?
– И чем все… чем закончилось? – весьма заинтересованно спросила Елена.
– Ну, так как я мучиться отказывалась, он завел себе любовницу, и мучил ее. Я, как это часто бывает, последней об этом узнала, зато бросили мы его вдвоем, одновременно, – я не смогла сдержать мстительной радости в голосе, – так что на фиг их, все эти подвиги.
– Но подвиги бывают разные… – Протянула Елена. – Станция, – произнесла она, потому что поезд, мягко дернувшись, остановился. – Надо Андрея Германовича разбудить.
Где Маврин сел, мы знали точно, а вот докуда он собирается ехать, было неизвестно, Андрей разослал везде ориентировки на него, но этого ему было мало, и он выходил а каждой станции и лично опрашивал всех, кто мог его видеть.
– Андрей Германович, – Елена нежно похлопала Андрея по плечу, – проснитесь.
– Что, станция? – Андрей моментально открыл глаза и сел, такой свежий и бодрый, как будто и не спал только что беспробудным сном. – Здесь остановка короткая, – произнес он, выглядывая в окно, – мне надо идти. Вы Елена Александровна, поспали бы, завтра у нас сложный день.
И он вышел. Но Елена не стала спать, она снова повернулась к окну, и принялась глядеть на себя.
21.
– Что это он там делает? – Елена, привстав, стала что-то высматривать в окне. – Андрей Германович только что уехал на другом поезде! – воскликнула она, и я так резко дернулась смотреть на уезжающего Андрея, что неосязаемая голова моя вылетела сквозь стекло. Но увидела я только огни отходящего поезда, красиво подсвечивающие медное ограждение на последнем вагоне.
– Наш поезд тоже вот-вот тронется, выходим! – скомандовала Елена, и, немедля бросилась к выходу.
Мне бросаться никуда не надо было, я просто проскользнула сквозь стену, и оказалась на темном перроне, газовые фонари в литых плафонах едва рассеивали ночной мрак.
– Здесь был мужчина, инспектор Горин, почему он сел в тот поезд? – вцепилась Елена в безучастно стоявшего на платформе служителя, но тот лишь пожал своими мундирными плечами.
– Должно быть он что-то узнал! – воскликнула Елена, обращаясь ко мне. Не видевший меня служитель, принял эти слова на свой счет,
