Надежда Попова - Утверждение правды

– Что? – уточнил Курт, когда престолодержец внезапно запнулся, еще больше побелев, однако на сей раз в глазах вместо испуга медленно, но неотвратимо леденела злость. – Кто-то пришел вам в голову. Кто? Вспоминайте из тех, кто знал, куда отправляется ваш сын, кто не старше сорока и кто сегодня давил на вас, подталкивая признать тщетность ваших усилий. Пусть неявно, но…

– Рупрехт фон Люфтенхаймер, – тихо произнес Император, переведя неспешный взгляд с одного собеседника на другого. – Он знал, ему двадцать шесть, он мое доверенное лицо, он отвечал за безопасность на турнире, он проводил расследование происшествия наряду с вами… и он сегодня пытался завести беседу о действенности этого богомерзкого обряда…

– Все к одному, – кивнул Блок, переглянувшись с сослуживцем, и Буркхард, помедлив, уточнил:

– А та женщина? Простите, Ваше Величество, если я влезаю в вашу личную жизнь, однако вы должны понять: дело требует. Госпожа фон Рихтхофен, которая неизменно увивалась то подле вас, то подле вашего приближенного, совала нос в наше следствие, – она не может быть к этому причастна? Ведь она покинула место трагедии за какие-то мгновения до взрыва, не могла ли она знать о готовящемся?

– Госпожа фон Рихтхофен здесь? – спросил Курт, сам удивившись тому, до чего равнодушно прозвучал вопрос. – Какими судьбами?

– Она получила приглашение на турнир, – нетерпеливо пояснил Император. – И нет, она не может быть замешана. К слову, это именно госпожа фон Рихтхофен, напротив, поддерживала меня все эти дни, пыталась не позволить мне впасть в уныние, говорила, что ни в коем случае нельзя верить в пущенные слухи. Согласен, она не слишком благочестива в поведении, довольно много мнит о себе и излишне назойлива, но последнее, в чем ее можно заподозрить, так это в предательстве…

– В чем дело, Ваше Величество? – мягко осведомился Бруно, когда король внезапно запнулся, нахмурившись.

– Она была здесь несколько минут назад…

– Да, мы с нею столкнулись в ваших покоях, – кивнул Буркхард, – и что же?

– Когда при ней я упомянул о том, что Рупрехт в эти дни покидал замок и бывал на улицах Праги, она, кажется, расстроилась или даже разозлилась… После чего довольно скоро распрощалась и ушла. Не заподозрила ли госпожа фон Рихтхофен его в предательстве прежде нас с вами? И не решила ли попытаться раскрыть его?

– Если вы правы, Ваше Величество, – недовольно покривился Буркхард, – то повторю уже мною сказанное: даже для женщины это совершенно неприличная тяга совать повсюду нос. Когда-нибудь она за это поплатится.

– Если уже не поплатилась, – тихо уточнил Курт и, перехватив напрягшийся взгляд Императора, спросил: – Где комната Рупрехта фон Люфтенхаймера, Ваше Величество?

– Идите за мной, – коротко бросил тот, решительно развернувшись и зашагав к двери.

– Великолепно, – тихо проворчал Кифер Буркхард, идя за Императором по коридору чуть впереди Курта. – Теперь расследованиями государственных преступлений занимаются скучающие одинокие вдовы-фаворитки, спекулирующие недвижимостью. Что дальше?

– Беспризорники-преступники со Знаком? – предположил Курт, и тот, на миг обернувшись, вскользь усмехнулся.

– А ведь я вас помню, – еще тише проговорил он. – Я служил в Штутгарте тогда. Мы прибыли, как раз чтобы подобрать вас хорошо прожаренным у того замка в…

– …Таннендорфе, – подсказал Курт. – Только тогда вы звали меня «эй, ты».

– Тогда вы были мелким щенком, Гессе. Но и тогда я знал, что толк из вас выйдет. Позже много о вас слышал и радовался, что не ошибся.

– В самом деле?

– Я поручился за вас на расследовании, – улыбнулся Буркхард, вновь на мгновение обернувшись на ходу. – Это, разумеется, сказано громко, однако ж все-таки счел своим долгом заметить, что, судя по собранной мной информации, дело в Таннендорфе вы проводили ad imperatum[113] и добросовестно. Герцогский человек с этакой ехидцей поинтересовался, ручаюсь ли я в том, и я сказал «да».

– Врет, – на ходу бросил его напарник. – Просто теперь, когда вы в фаворе, пытается польстить и подмазаться.

– Та дверь, – чуть повысил голос Император, и Курт, без церемоний подвинув престолодержца с дороги, ускорил шаг, устремившись почти бегом и молясь, чтобы дверь не оказалась запертой.

Створка распахнулась от его толчка, и Курт переступил порог, еще не зная, что следует сделать войдя: с ходу ли предъявить обвинение фон Люфтенхаймеру-младшему или оправдать свое появление чем-либо посторонним и попытаться вызвать его на откровенность…

Ни то, ни другое, понял Курт, увидев лицо человека напротив. Это выхватилось из окружающего единым образом, всё сразу – стол посреди просторной комнаты, сидящая спиною к двери черноволосая женщина и молодой рыцарь, стоящий рядом, собранный, словно пес перед атакой, и по лицу его было явственно видно, что время разговоров давно и бесповоротно прошло…

– Рупрехт!.. – начал Император, попытавшись войти, и Курт отпихнул его локтем, без лишних церемоний повелев:

– Назад!

За спиной шаркнули подошвы, зашуршала ткань рукава – кто-то из инквизиторов, ухватив престолодержца, оттащил его от двери.

– Майстер инквизитор, – протянул фон Люфтенхаймер, сделав шаг вперед, и бросил короткий взгляд на застывшую, словно камень, женщину. – Снова ваш спаситель, госпожа фон Рихтхофен. Явился, подобно сказочному рыцарю. Правда, на сей раз поздно.

– Почему же, – все так же не поворачиваясь к двери, ровно отозвалась Адельхайда. – Ему – оставшегося вам получаса хватит сполна.

– Как я вижу, церемонии можно оставить, – произнес Курт, медленно сделав два шага к столу. – И мне не придется объяснять вам, господин фон Люфтенхаймер, почему вы должны спокойно и без резких движений отдать мне свое оружие и не пытаться делать глупости.

– А мне бояться больше нечего, майстер инквизитор, – отозвался тот, растянув губы в кривой, неискренней улыбке. – Ничего мне уже не сможете сделать ни вы, ни ваша соратница…

Фон Люфтенхаймер успел сделать вперед еще один шаг, когда Адельхайда рывком развернулась, не поднимаясь со стула, выдернула из волос длиннозубый гребень, удерживающий ее столь не приличествующее вдове легкое покрывало, и коротким резким движением обеими руками всадила посеребренные острия туда, куда могла дотянуться сидя – в защищенный лишь камзолом бок рыцаря.

– Ах, дерьмо! – сдавленно выкрикнул Буркхард, и Курт бросился вперед, успев перехватить руку императорского приближенного, занесенную для ответного удара, и повалив его на пол.

– Он пытался схватиться за кинжал, – пояснила Адельхайда, когда ворвавшиеся в комнату инквизиторы бесцеремонно и почти грубо сдернули ее со стула, оттащив от образовавшейся на полу свалки. – А ему было велено не делать резких движений.