Дмитрий Хоменко - Идентификация эльфа

Специально для старухи Барнум сделал еще несколько затяжек и, повернувшись спиной, направился к противоположным рядам. В центре манежа был устроен небольшой бассейн, который приходилось обходить, перемещаясь по арене. Но сегодня Финеас будто не заметил рукотворного водоема, — он пошел прямо по воде, едва касаясь ее поверхности. Зал застыл в изумлении. Даже на галерке было слышно, как выброшенный Барнумом окурок шлепнулся в воду.

— Мафусаил, дружище, рад видеть вас, мой тайный летописец. Хорошенько запоминайте все, что сегодня произойдет, — забывчивости потомки вам не простят, — обратился Финеас к перепуганному скунсу в первом ряду, готовому в любой момент испортить воздух. — Кстати, вы не заметили сегодня ничего необычного, например, эльфийского рыцаря в зале?

В этот момент скунс представлял собой живое воплощение отчаяния. Впервые он ничем не мог помочь своему кумиру. Мафусаил был настолько огорчен, что на миг потерял над собой контроль. Барнуму пришлось отступить на несколько шагов, тогда как соседям скунса деваться было некуда.

— Он здесь, — раздался откуда–то из верхних рядов торжествующий возглас, тут же подхваченный многоголосым эхом.

— Вот видите, вы зря нервничали, мой друг. В Либерии всегда найдется кому ответить на ваш вопрос, — успокоил Барнум скунса и только после этого посмотрел туда, где словно каменный истукан сидел молодой эльф в рыцарских доспехах ордена возвышенных.

— Не желаешь составить мне компанию? — громко спросил его Финеас.

Эльф не то что не ответил, а даже не шелохнулся. Меньше всего ему сейчас хотелось оказаться на манеже, да еще и в компании странного циркача. Но сила сотен пар глаз, требующих зрелища и направленных на эльфа, в конце концов, вытолкнула его на арену. Пока эльф не спеша и стараясь не смотреть по сторонам, спускался по ступенькам навстречу улыбающемуся Барнуму, тот незаметным движением подал сигнал своим подчиненным. Из–за кулис тут же вынесли два удобных кресла и поставили так, чтобы сидящим в них было видно весь зал. Через несколько мгновений циркач и рыцарь стали этими «сидящими».

— Как твое имя, юноша? — спросил Барнум.

— Вольфганг, — ответил эльф, усиленно разглядывавший что–то у себя под ногами.

— Наверное, так тебя назвал отец? — предположил Финеас, пытаясь понемногу разговорить своего собеседника.

— Нет, — отрицательно покачал головой тот. — Так меня нарекли братья–рыцари в замке. При рождении меня назвала мать. Марио, — в честь любимого героя–любовника из какой–то мыльной оперы. Отец не возражал. Он вообще никогда не возражал матушке, просто не догадывался об этом.

— Да уж, — задумчиво протянул Финеас. Потом собрался что–то добавить, но счел напрашивавшееся замечание нетактичным и вместо него назвал свое имя. — А меня зовут Финеас Барнум. Я владелец этого цирка.

Барнум сопроводил свои слова широким жестом. Эльф мгновенно уловил двусмысленность сказанного. Ему очень хотелось задать уточняющий вопрос, но пришлось ограничиться понимающей улыбкой. Это была первая улыбка Вольфганга за очень продолжительное время. Потом последовал первый взгляд в зал. А посмотрев, эльф долго не мог выйти из процесса созерцания. Он еще никогда не видел столько уродливых лиц одновременно.

— А отсюда все выглядит немного иначе, — произнес он вслух.

Барнум понял его без дополнительных разъяснений.

— Привыкай, — теперь так будет всегда. Так бывает, когда твое место на манеже, а не в зрительном зале.

— Вот уж никогда не мог подумать, что мое место среди клоунов, — иронично заметил эльф.

— Я же говорю, — твое место на манеже. А клоуны… — Финеас взял паузу, чтобы с грустью и сочувствием посмотреть на ничего не понимающих зрителей. — Весь этот мир создан клоуном. Так что…

— Мир прекрасен, — без фанатизма возразил ему Вольфганг.

— Возможно, мы говорим о разных мирах, — не стал спорить с ним Барнум. — Кстати, хотел спросить, что привело тебя в цирк. Твои «возвышенные» собратья не часто радуют нас своим присутствием.

— Мои родители несколько дней назад покинули Либерию. В доме чего–то стало не хватать, вот я и решил сходить в цирк.

— Ну и как, попустило?

— Даже чересчур.

Финеас и Вольфганг еще долго говорили о своем, непонятном для сотен зрителей. Наверное, благодаря этой непонятности в цирке и царила полная тишина. Кто–то усердно продолжал прислушиваться к словам, стараясь не пропустить тот момент, когда прозвучит что–то смешное. Кто–то делал вид, что все понимает и, заговорщицки ухмыляясь, наслаждается интеллектуальной беседой. Остальные просто молча поддерживали компанию. И только несколько существ не ждали ничего смешного, потому что действительно понимали, о чем речь и чувствовали себя очень неуютно в этой притихшей компании. В тот момент этим немногим ничего так не хотелось, как оказаться рядом с Финеасом и Вольфгангом, но они не решались даже просто встать и уйти.

И все–таки зрители были вознаграждены за терпение. То, что произошло дальше, впоследствии позволило каждому из них, подбирая на свое усмотрение интонацию и выражение лица, заявлять: «Я был на том представлении, я видел, как все произошло».

— А как у тебя получается ходить по воде? — спросил эльф Барнума. Спросил лишь потому, что устал от разговора, устал от того потока мыслей, который на него обрушил циркач, устал формулировать достойные ответы и собственные суждения, устал разглядывать толпу в зале, всем своим видом подтверждающую правоту собеседника и сомнительность аргументов самого эльфа. Лишь заметив, как по зрительским рядам прокатилась судорожная волна, Вольфганг понял, что не угадал с вопросом. И действительно, в Финеасе снова проснулся артист, решивший не просто ответить на поставленный вопрос, а еще и повторно продемонстрировать тот же номер на потеху растерянной публике. Барнум поднялся со своего места и медленно подошел к бассейну. Остановившись у его края, он повернулся к Вольфгангу и подмигнул.

— Нет ничего проще. Ты должен знать, что можешь это сделать, а зрители должны верить в чудо и в тебя. Второй раз будет немного сложнее, — они уже тоже знают, — сказал Барнум и в подтверждение своих слов снова отправился гулять по воде.

Наверное, Финеас Барнум все–таки знал далеко не обо всем, а публика больше верила в чудо, а не в него лично. А может эта вера была гораздо сильнее, чем он предполагал. В общем, опять случилось чудо, но не то. Финеасу не удалось сделать и шагу по поверхности воды, — в соответствии с законами природы он пошел ко дну. Но на пути к нему растворился, исчез, полностью, оставив на память о себе только маленькое облако дыма… Для неподготовленных зрителей это оказалось уже слишком, и большинство из них оцепенело от шока. Именно этим очевидцы и специалисты потом объясняли, как огню удалось при таком скоплении живых существ незаметно пробраться в зрительный зал.