Михаил Старинов - Истинные боги

– Но что они смогут дать нам?

Он помолчал.

– Многое. Пока просто поверь мне на слово. Эта операция, найденная в глухой древности… обряд вхождения в Орден – страшная операция. Она лишает всего: друзей, семьи, продолжительной жизни. На наш сегодняшний взгляд просто делает калеками. Но взамен дает столько… Никакой спецназ не выстоит против Семерки Сестер и никто не сделает для обнаружения и охраны нашей Святыни столько, сколько сделают они, когда придет их час.

– Я, кажется, понял, – медленно сказал Хар.

Шеф, не теряя времени, уже раскручивал в воздухе прямо перед ним громадную панорамную карту.

– Где? – по инерции бросил Хар и сам же обреченно оборвал себя. – Да что я, в самом деле. Разумеется, под этим дурацким ген-центром, где же ему еще оказаться!

Шеф кивнул головой.

– Смотри. Вот то, что сумел засечь Светлый.

– Могильник… – Хар беспомощно помотал головой. – Значит, его все-таки сумели переправить.

– Да, наш упрямец оказался прав, – сказал шеф.

Огромное темное яйцо, смутно просвечивающее сквозь толщу породы, уютно расположилось на весьма солидной глубине, судя по светящимся меткам, не менее километра. Громаду окружал слабо фосфоренцируюший сетчатый контур многослойной силовой защиты.

– Скальная плита большая и толстая. Как же Светлый смог его взять?

– Из космоса и под очень большим углом. Место выбрано очень грамотно – плита прикрывает его почти полностью.

– Вот где он отыскался! А сколько было копоти…

– Ладно, – шеф предостерегающе поднял руки. – Согласен, мы тогда были не правы.

– Квоттер ведь сразу заподозрил неладное! А его погнали.

– Но данных-то у него никаких не было. Так, чистой воды догадки.

– Догадки… Когда один за другим начали уходить участники ликвидации, наше мудрое руководство сразу проснулось. Естественно, тут большого ума уже не потребовалось.

Шеф строго покосился на него, но ничего не сказал.

– Сколько на сегодня посвященных? – уныло спросил Хар. – Для начала, с нашей стороны.

– Боюсь, что Светлого можно не считать. Тогда – пятеро. Вместе с тобой.

– Немало, – буркнул Хар.

– Если учесть, что двое из них – это Председатель Совета Федерации и его первый заместитель, то не слишком.

– А всего?

– Как только у нас в руках оказались подтвержденные данные, сразу были приняты меры. После твоей последней операции из известных нам осталось одиннадцать человек. С оставшимися есть некоторые проблемы, они слишком на виду.

– Шестеро. Значит, тот подонок…

– В том числе. Разумеется, боком… Через него проходила почти треть всех финансовых потоков.

Хар скривился. Он оказался прав, но сейчас это не имело ровно никакого значения.

– Плюс неизвестные хозяева, с разных планет.

Колобок пожал плечами.

– Естественно. Добавь к ним еще пару-тройку исполнителей, о которых нам ничего не известно. Это как минимум.

– Ладно. А что по нашим персоналиям? Федеральные чиновники?

Колобок кивнул.

– Достаточно высокого ранга.

– Начальник строительства? Или первый зам?

– Первый.

– А кто курировал научную сторону дела? Без хороших специалистов тут уж никак не обойтись.

– Трое, и все очень крупные авторитеты.

– Их тоже подкупили? – Хар сощурился.

– Не деньгами, – осторожно сказал Колобок. – После принятия моратория некоторые работы проводить стало просто невозможно. Закрылись целые направления. А в этой штуке дремлют такие экземпляры… Бескорыстная любовь к науке – очень сильный стимул, частенько намного сильнее денег.

Хар опять скривился.

– Чертовы доброхоты.

– Благими намерениями вымощена дорожка в ад, как говаривали в старину, – сощурился шеф. – Здорово сказано, не находишь?

– Сволочи, – буркнул в ответ Хар.

– Сложно давать оценки научным специалистам. Кстати, один из них до сих пор находится на объекте. Ты же понимаешь, что могильник не зря поместили прямо под ген-центром. Такую вещь не оставишь без присмотра.

Хар молча кивнул.

– Ладно, до тех, кто здесь, мы дотянемся сами. Давай лучше обсудим то, что касается лично тебя. Во-первых, время. Как только поверхность планеты станет доступной, трудность твоей задачи разом вырастает на несколько порядков. На торможении эвакуации много не выиграешь. Но точно такие же трудности возникнут и у тех, кто его курирует. Выводы делай сам.

– Это тривиально, – Хар недовольно мотнул головой.

– Однако справедливо. Во-вторых, под ногами у нас, как всегда, путается куча политиков. Придется очень постараться, чтобы не допустить ни малейшей утечки, иначе правительство сразу вылетит вон.

– Почему? Они у власти чуть больше полугода, это же все прежняя шайка.

– Без разницы. Если бы вскрылось до выборов, тогда может и проскочило бы. Хотя вряд ли, не тот масштаб. Придется тебе очень постараться схлопнуть его как можно тише. Но если честно, то я и сам не знаю, что лучше: ликвидация или блокировка. А может, что-то третье? У меня уже была целая делегация от ученых мужей, тех, кто немного в курсе дела. Все слезно умоляют сохранить образцы, если это возможно.

Хар сердито пожал плечами. Ох уж эти ученые, говорил его вид.

– Третье и самое важное. Из всего, что я тебе сейчас изложил, однозначно следует, что мы не можем задействовать большую группу. Ты полетишь один – это не очень хорошо.

– Попробую выдюжить.

– Надеюсь. И еще. Прости, но твой мозг придется блокировать. Иначе эти радетели за благо народное и пальцем не пошевельнут. Они просто не дадут согласия на операцию.

– Так плохо? – осторожно поинтересовался Хар. Шеф не любил и всегда старался избегать громких слов.

– Да. Если эта зараза расползется, придется закрывать весь кусок пространства. Ты слышал про химер?

Хар присвистнул.

– А ведь говорят, что из всего, что там есть, они самые безобидные. Чертовы гении. Там дремлют такие экземпляры… – Колобок помотал головой из стороны в сторону, а потом посмотрел на него в упор. – Вот из-за всего вышеперечисленного ты и будешь рисковать своей новой и совсем юной головой.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Ты все понял? – безмолвно спросил Колобок. Думаю, да, таким же взглядом ответил Хар. Что, действительно так плохо? Очень. Надо обязательно закрыть его, парень. Глаза шефа смотрели на него с такой силой, что Хар невольно прищурился. Любой ценой. Не будет другого выхода, наплюй на все: и на планету, с маяком и жезлом в придачу, на огласку, на ученых, и на правительство. Объявим карантин, а правительство выберем другое, в конце концов. А вот другую жизнь нам выбрать не получится.