Николай Раков - Война теней

– Ладно, мы с тобой, – переглянувшись с Юрком, проговорил Василь. – Контракт заключай на общую сумму. Думаю, потери у нас будут, так хоть деньги получим хорошие.

– Это сделаю.

– Тогда разбегаемся.

– Вечером прогуляюсь мусор выносить часиков в десять. Успеете?

– Будь спокоен.

Я вынул из кармана ветровки две пачки долларов и передал каждому.

– Да предупредите хлопцев перед разговором. Список группы скорее всего через беспеку пройдёт, так что если у кого что-то не так, пусть сразу в отказ идут, и вы им ни полслова лишних. Подставите.

– Совсем у нашего Юры башка съехала, – проговорил, вставая, Василь. – Думается мне, не локалка это беспеки. Решение на самом верху принимали, и связано это со швилями всякими. Кавказ, мать его!

– Нечего гундеть, – ответил Юрок, засовывая в карман деньги. – Подписались – пошли работать.

Василь и Юрок – мои связные. Они крепко держат каналы связи, каждый со своим десятком. Если всем необходимо быстро собраться, то одному мне не справиться. Вот и создал я потихоньку сеть из своих. Нужны мы власти, но и вариант не исключён, что зачистить могут всех гамузом. На этот случай и предусмотрена система защиты. Если придёт такое время, растворимся в нигде, как сон, как утренний туман. А то и зубы покажем. Пара десятков работничков беспеки, кураторы фулевы, исчезнуть могут. Не подумайте, что угрожаю. Несчастный случай. Бытовуха. Не зря ведь учили.

Ушли хлопцы, и мне пора Прохора навестить. Проговорился, думаете? Имя назвал – так это уже кончик, за который потянуть можно? Шиш вам. Позывной это, мной человеку подаренный, и знают его только двое.

Поймал я на соседней улице частника и на окраину двинулся. Хвоста по-прежнему не наблюдаю. Отпустил машину – и в переулочек, а там дыра в заборе. Детскую сигналку на растяжке поставил – и ходу. Вышел, короче, к гаражам. Какой из них мой, и не спрашивайте. Некорректно ответить могу. Дверь по-тихому открыл, внутрь просочился. Сдвинул стеллаж. Глянул в щель смотровую. Прохор один в своём закутке сидит. Стукнул в стеночку по-тихому. Запер он дверь своего кабинетика, шторку на окне задёрнул и со своей стороны стеллаж отодвинул.

– Давненько не виделись, – говорит и лопату свою суёт.

Дал я ему пожать свой кулак, иначе потом кисть массировать придётся.

– Присаживайся, – говорю, – в ногах правды нет.

– А она вообще-то если и есть, то почему-то всегда не наша, – отвечает.

Толкую ему тему, что с хлопцами перетёр. Прохор работать не пойдёт, был в первую чеченскую тяжело ранен, но своим парням всё, что надо, передаст.

Покивал он на моё сообщение и предупреждает:

– Дело тухлятиной попахивает. Подорвать там чего – куда ни шло, а вот захват – совсем другое дело.

– Сам такой, – отвечаю, – хоть и кисло, но ем. К вечеру сделаешь? – И пятьдесят штук ему протягиваю.

– Ответ, как обычно, к десяти?

Киваю молча.

– Будут тебе хлопцы. Список где всегда найдешь.

Пожал он мой кулак вторично и к себе ушёл.

Вернулся я на знакомую тропку. Сигналку снял – и пёхом на автобусную остановку. Парочка пересадок – и я в своём районе. Жратвы прикупил, пивка упаковку, и нет до двадцати двух ноль-ноль у меня никаких дел. Видак посмотрю, посплю, может, Люське позвоню, подскочит. Короче, выходной у меня, как вчера и позавчера, кстати, тоже.

Разбудил меня будильник в девять вечера. Принял я банку пива и пошёл на кухню яичницу с колбасой жарить. Поел, смотрю – батюшки мои! – мусора дома скопилось – ногу поставить некуда. Собрал пару пакетов, в угол поставил. Тут смотрю, и с сигаретами напряжёнка. Придётся выходить. Рубаху набросил, мусор прихватил и попёрся на ближайшую помойку. Темнота у нас там. Того и гляди, во что-нибудь ступишь, но обошлось на этот раз. С киоскёршей, бабой знакомой, пока курево покупал, несколькими фразами перекинулся, а как вернулся в свой двор, идти в дом расхотелось. Теплынь на улице. Лепота. Присел на лавочке, закурил. Небом любуюсь. Вот и третья цидуля под пальцами определилась – к скамейке скотчем прилеплена. Теперь всё, отдых закончился, работа начинается.

В квартире в туалет первым делом прошёл. Цидульки развернул. Двадцать восемь хлопцев у меня есть, я, значит, двадцать девятый. Будем считать, что заказ Мусы выполнен.

Ноутбук свой открываю, модемчик беспроводной пристраиваю и начинаю, как заправская секретарша, строчки отстукивать. Что пишу, не ваше дело, хотя можете даже через плечо заглянуть, всё равно ничего не поймёте. Адресочек набрал и энтер нажал. Лети, моя песня!

Откинулся на спинку дивана, закурил, пивко прихлебывая, и стало мне казаться, что последние деньки я здесь дорабатываю. Если не спишут меня вчистую, то придётся новую жизнь вскоре начинать. В связи с этим стоит взглянуть, сколько же мне на бедность Муса оставил. Порылся я в сумке. Немного оставил, всего-то двадцать кусков, зелёными естественно.

Нет, всё-таки нынешние времена получше. Деньги это мои, и никому их сдавать не надо. В былые времена, как мне рассказывали, даже у зарубежников после командировок за бугор джинсы и жвачку отнимали, по легенде купленные. Детскими игрушками не брезговали.

Кое-что скоплено на чёрный день. Впрочем, для меня он, наоборот, светлым будет. Кончится моя двойная жизнь.

Три дня я для виду кипучую деятельность развивал. Мотался по городу, с кучей народу разговаривал. Десяток литров пива в день выпивал. То пропадал в переулках старого города, то появлялся в центре. Бросал машину на пару часов и вновь возвращался к своему коню.

На четвёртый день дома завис, а к вечеру на центральный почтамт отправился, там у меня ящик для корреспонденции абонирован. Сбросил в него список кандидатов на загранкомандировку. Ну вот, сделал дело – гуляй смело.

С утра на следующий день позвонил Люське, благо суббота выдалась, и до трёх часов с ней в койке прокувыркался, а на закатное солнышко мы на пляж поехали. Вернулись, в ресторане поужинали и продолжили выпивон до трёх ночи, с песнями да пьяным базаром голышом на балконе. Короче, вроде как отвальную пацан празднует.

Вырубилась Люська, а я ящичек свой электронный проверил. Всё путём. Кто что должен знать, знает и к встрече готовится. Убрал информацию и к Люське под одеяло.

Утром коханая моя – бледнее привидения, пришлось медбрата играть, с расширением профессиональных функций в половой сфере. Ничего, к обеду отошла, порозовела, пальчиком на прощание погрозила. Вильнула попкой и по делам своим девичьим уплыла, подаренные баксики растрынькивать, а я спать завалился.

Муса только через неделю объявился. Поговорили. Попрощался вежливо, удачного отдыха пожелал. Вот и понятно: закончилась жизнь беззаботная, в командировку пора.