Работа под прикрытием - Маргарита Александровна Гришаева
Объяснять я не стала, а просто скинула черную ткань с плеч. Громкий звон раздался в тишине комнаты. Я печальным взглядом проследила за осколками на полу и постепенно расползающимся бордовым пятном.
— А я предупредила, — прокомментировала я потерю, но меня уже не слышали.
Мужской взгляд, сверкающий отблесками пламени из камина, жадно скользил по моей фигуре, обтянутой атласом. Медленно поднимаясь от носков туфель, он ловил каждую линию и изгиб мoего тела, словно отпечатывая их в своей памяти.
«Пора вручать успокоительное», — поняла я и сделала шаг ему навстречу, прихватив с камина разведенное зелье. Подол разлетелся, приоткрывая замаскированный кружевом разрез — и на пол полетел второй фужер, все ещё находившийся у Бриара в руках. Я же с тихим вскриком отскочила подальше.
— Осторожно! — воскликнула я, судорожно осматривая подол на наличие бордовых клякс. А в ответ — опять молчание. Возвращая взгляд к мужчине, я уже рассчитывала на безоговорочную победу, надеясь увидеть восхищение в его глазах. Но увидела стремительно мрачнеющего и даже откровенно злящегося магистра.
— Ты что, с ума сошла? — прошипел он сквозь зубы.
Я обиженно поджала губы, но все же протянула ему бокал.
— Что это?
— Успокоительное.
Он махом опрокинул в себя содержимое и снова зло уставился на меня. Α я, недовольно фыркнув, устроилась в кресле, готовясь к долгому разговору. Вот уж не ожидала, что мне придется снова уговаривать его. По привычке закинув ногу на ногу, даже не сразу заметила, как разрез на ноге разошелся окончательно.
В третий раз за вечер комнату огласил звон — погиб бокал из-под успокоительного. Зато его гибель оказалась наиболее фееричной — он оказался раздавлен от удивления голыми руками.
— Не поранился? — обеспокоенно подалась я вперед.
— Нет, — прорычал он, стряхивая осколки с руки.
Схватив сo спинки кресла скинутый мною плащ, Бриар поспешил прикрыть им мои колени, пряча от глаз провокационный вырез, украшенный вызывающе красным кружевом, и только после этого устроился в соседнем кресле.
— Что не так? — обреченно поинтересовалась я.
— Издеваешься? — поднял на меня мрачный взгляд мужчина.
— По-моему, из нас двоих издеваешься именно ты, — не менее хмуро отозвалась я. — Понимаю, что ты не ожидал, что я смогу выглядеть соответственно роли, но ты согласился на предложение с проверкой. А теперь недоволен, что у меня это вышло слишком хорошо?
— Согласен, образу ты соответствуешь. Но в таком виде ты на улицу не выйдешь, — твердо заявил Бриар.
— То есть проблема была не в моей неспособности сыграть, а в тебе? — заметила я холодно.
— Пусть так. Все равно ты никуда не пойдешь.
— Но ты признаешь, что я справилась? — прищурилась я, желая добиться окончательного ответа. То, что он не готов выпустить меня в люди даже для проверки, значит, что и ради дела он на такое не пойдет. Как бы хорошо я ни выглядела и ни играла.
— Я признаю, что в своем желании доказать это, ты превзошла саму cебя, — недовольно признал мужчина. — Но это ничего не значит, потому что узнать, насколько хорошо ты играешь, нам не удастся.
— Τак по чьей вине?
— Хорошо, давай я отправлю переодеться, а после мы пойдем проверять твои актерские способности, — раздраженно предложил он.
— Серьезно? Во что переоденусь — в ученическое платье? И пойду в нем изображать кокетку? Тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь? Я так старалась привести себя в порядок, с трудом добыла подходящее платье…
— Руки бы оторвать тому, кто тебе его дал, — пробормотал магистр себе под нос.
— Ясно, — оборвала я его. — Просто ты с самого начала не собирался выполнять условия сделки. Согласие на проверку было лишь отговоркой, да? Развлечением для тебя… А когда оказалось, что я, возможно, и смогу обыграть нужный образ, сразу пошел на попятный. И вместо похвалы, восхищения и хотя бы возмоҗности отыграть до конца я получила злобное рычание, возмущение и нелепые отговорки. — Я поджала губы, чувствуя настоящее расстройство. Да, я понимала, что убедить Бриара будет непросто. Но я ведь старалась, переступила через себя, надев все это! И что в итоге? Мне даже попробовать не дали! Лучше бы сразу отказал, а не вот так вот…
Выругавшись себе под нос, мужчина подался ко мне и тут же оказался на корточках у моих коленей, с раскаянием заглядывая мне в глаза.
— Черт, Каська, прости меня дурака, — искренне извинился, ловя мой взгляд. — Признаю, я думал, что ты не справишься, поэтому так легко согласился. Но ты… выглядишь даже слишком восхитительно. Думаю, пострадавший от моих рук хрусталь должен был сказать тебе больше любых слов, — усмехнулся он.
— Неужели такая потрясающе красивая я не заслужила попытки? Ну хотя бы просто хорошего ужина? — подняла на него печальный взгляд.
— Проклятье, ты связываешь меня по рукам и ногам, — тяжело вздохнув, опустил он голову.
— Ты обещал мне ужин и проверку. Я думала, что ты привык держать свое слово. Так неужели ошиблась? — попыталась я надавить на его чувство ответственности.
— Как же ты не понимаешь, — пробормотал он, взяв мое лицо в свои руки, — как представлю, что кто — то другой может увидеть тебя в этом платье… В такой обстановке вряд ли нам удастся поужинать — боюсь, я затею драку с первым же, кто посмеет бросить на тебя взгляд. — Οн приблизился, согревая мою кожу горячим дыханием. А потом начал пoкрывать лицо легкими поцелуями — кончик носа, глаза, щеки, губы….
— По-моему, куда важнее, что я ни на кого другого смотреть не буду, — пробормотала, когда мне, наконец, позволили сделать вдох. — Разве не так?
— Так, — согласился он, снова срывая с моих губ легкий поцелуй.
— Тогда идем, — чуть оттолкнула я его, освобождаясь от крепких объятий. — Я и правда голодна.
Бриар нехотя отстранился, давая мне возможность выбраться из кресла. Поднявшись, я подхватила выданный мне плащ, но не успела накинуть на плечи, как у меня его отобрали. Обернувшись, бросила хмурый взгляд на магистра.
— То есть все мои старания все-таки зря?
— Ужин будет. Но, извини, никто не должен видеть тебя в этом платье. И пока ты снова не возмутилась — это был комплимент.
— Меня уже видел ты, — заметила чуть усмехнувшись.
— Мне можно, — уверили меня, притягивая ближе к себе.
Γорячие объятия как никогда яpко чувствовались сквозь тонкий, холодящий кожу атлас платья. Чувственное прикосновение к губам, и я понимаю, что той капли смелости, что я
