Качели времени. Мама! - Тамара Егоровна Кореневская
— Привет, Оксинт! — как ни в чем ни бывало сказал он. — Как дела?
— Да как ты смеешь! — завопил я, и бросился на него с кулаками.
Конечно, родители учили меня, что ни на кого нельзя поднимать руку. За редким и катастрофическим исключением, когда угрожают твоей жизни. Однако сейчас, когда я пытаюсь побить Томаса, мне не стыдно. Ведь он и правда угрожает всем нам! Да еще и смеет издеваться надо мной, спрашивает, как у меня дела. Естественно, этого я стерпеть никак не мог. Он мне и так все нервы расшатал!
Но удары мои, разумеется, никакого вреда ему не причиняют. К тому же Томас почти сразу перехватил мои руки, и теперь я бьюсь, словно в силках, пытаясь его хотя бы пнуть. Умом я прекрасно осознаю, что десятилетний мальчик вряд ли одолеет сорокалетнего мужика. Но то умом! Сейчас я явно руководствуюсь не им и, если бы мог, отдубасил этого негодяя от всей души, чтобы больше на километр ко мне и моей семье не приближался.
— Успокойся! — негромко сказал Томас. — Или я выставлю тебя под дождь, чтобы ты охладился.
— Отпусти меня, подлец!
— Хорошо. Но ты должен прекратить свои атаки. Что бы ты там себе ни думал, они для меня достаточно чувствительны.
Я свирепо посмотрел на него, но пришлось согласиться. Потому что если я продолжу упорствовать, он и правда может выгнать меня из этого укрытия. Или даже применить ко мне силу, а я бы этого не хотел. Поэтому прекратил попытки врезать ему. И мужчина действительно меня отпустил.
— Теперь я хотел бы узнать, чем вызвана твоя агрессия. — спокойно сказал он.
— Не притворяйся, будто бы ничего не знаешь!
— Я не притворяюсь. Это и правда так. Все это время я был в другом веке и на другой планете, поэтому действительно не знаю, что у тебя тут приключилось. Догадываюсь только, что ничего хорошего, раз ты так меня встретил.
— Другой встречи ты и не заслуживаешь! Из-за тебя не только Майкл пострадал, но и тетя Саша, и мама!
— Каким, интересно, образом я мог им навредить? Что случилось? Ты можешь по-человечески говорить?
Конечно же я ему все рассказал. И что тетя Саша слегла от переживаний, и что маме стало плохо, когда она с папой к ним летала. Мужчина выслушал меня, и пожал плечами.
— Оксинт, ты же умный мальчишка. Ну сам подумай: как я мог повлиять на эмоциональный фон Александры, чтобы ей стало плохо? И как мог бы навредить твоей матери? Я еще понимаю твои прошлые обвинения по поводу Майкла. Такое происшествие и правда можно подстроить, хотя я тут ни при чем. Но как можно дистанционно навредить двум женщинам? Одна к тому же способна за минуту выкосить орду мацтиконов, а другая находится под охраной твоего папы. Он, я думаю, близко бы к Елене злоумышленника не подпустил!
Не знаю, что на меня повлияло: его спокойный тон или же я охладился благодаря дождю, который продолжал падать с неба… Но я действительно несколько пришел в себя, и задумался: а и правда, как он им навредил? Хотя имеется у меня одно предположение.
— Ты посылаешь мне страшные сны, появляешься в моих мыслях… Может быть, ты и на них смог так воздействовать!
— Нет, мальчик. Я действительно связан с тобой, но не с ними. И наша с тобой связь позволяет использовать телепатию, способностей к которой и у тебя, и у меня, мягко говоря, немного. Но не более! Я не смогу причинить тебе вред, даже если захочу. Но я не хочу. Кажется, все мои поступки об этом свидетельствуют. Я хочу тебя спасти, помочь тебе.
— Ты запрещаешь мне спасти собственную маму! Это так ты мне помогаешь?!
— Так я спасаю тебя и весь мир от страшной участи. Послушай, пожалуйста…
Томас начал говорить. Делать нечего: пришлось его слушать. Все равно из этого странного места, куда он меня затащил, не выбраться самостоятельно. Но когда он выговорится, я потребую, чтобы он вернул меня домой, и оставил в покое.
Начал мужчина с того, что живет он на другой планете и даже в другом веке. О том, что он инопланетянин, я и сам уже догадался. Правда, из-за имени я думал, что он землянин, однако Томас сказал, что это не так. На самом деле, он не живет ни на Земле, ни на Эдеме. Его родина — далекая-предалекая галактика, а название планеты известно даже не всем нибирийцам. Да еще и родное время мужчины наступит на пару веков позднее.
— Вообще это удивительный парадокс. — улыбнулся Томас. Странно, но улыбка делала его лицо более приятным, открытым. — Ты старше меня на два столетия. Но сейчас я взрослее, и должен уберечь тебя от огромной беды. Беды, которая коснется всех. Ты увидишь конец света, а я… Я просто не появлюсь на свет. Так что если ты думаешь, что я бескорыстно пекусь о твоем будущем, вынужден признаться: это не совсем так.
Я кивнул. Если откинуть всю мою к нему неприязнь, то это даже логично. Человек хочет жить, узнает, что из-за какого-то происшествия в прошлом мир может прекратить существование даже до его рождения, и хочет это предотвратить. Однако кое-что тут вызывает у меня вопросы.
— Как ты узнал, что существует вероятность конца света, да еще и это случится якобы по моей вине? Как ты перемещаешься во времени и пространстве? Какая у нас, в конце концов, связь и за что мне это?
— А как ты узнал, что твоей маме угрожает опасность? Ведь не от меня ты впервые получил скорбную весть.
— Мне папин камень показал. Ты же знаешь.
— Вот и мне камень показал. — продемонстрировал он мне свою бусину. — Ты видишь с его помощью будущее, а я прошлое. Он перемещает меня, и он же связывает нас с тобой.
Я уставился на круглую черную бусину. Томас коснулся ее пальцем, и я увидел, как на ее поверхности вспыхнула молния. Наверное, его камень сейчас потеплел.
— У тебя мой агат? Как он оказался у тебя? Он нас связывает? А зачем, почему? Это же просто камень. И я ведь его стараюсь пореже брать в руки. Но на нашу, как ты выразился, связь, это никак не влияет.
— Ох, Оксинт, я бы на твоем месте его вообще из рук не
