Гермиона, первая леди Грейнджер - Латэна
Мне нужно связаться с гоблинами, Люциус, — расслышала Гермиона сдавленный шепот. — Срочно.
Девушка моментально отодвинулась вглубь камеры и начала мыть миску. Подобные «личные» разговоры подслушивать не рекомендовалось. Это было одно из своеобразных правил приличий Азкабана. Тюрьмы, где на любой интимности можно было поставить крест.
«Не слушай и не смотри. А если не можешь, то сделай вид, что не слышишь и не смотришь».
Мерлин, да что я сделаю? — излишне громко воскликнул Малфой.
Как-нибудь… тебя же должен навестить Драко!
Но только в мае!
Значит, в мае! Люциус, умоляю. Это действительно важно!
* * *
Этот вопрос занимал мысли Гермионы уже давно. Но случая спросить и получить ответ, а не порцию оскорблений или насмешек, не было. То в Коридоре Смертников подавленность из-за очередной казни, то чересчур бурное обсуждение какого-то вопроса или давно прошедшего события. А в большинстве случаев у Гермионы просто не хватало духу открыть рот и спросить.
С этим нужно заканчивать, мрачно решила она, когда узников осталось меньше половины. Иначе не останется никого, кто мог бы ответить.
Терзающий её сознание вопрос девушка задала, глядя в пустоту и обращаясь сразу ко всем узникам.
Если бы… вашему Темному лорду удалось победить в восемьдесят первом году. Убить Гарри, профессора Дамблдора, подчинить Министерство Магии. Что было бы с миром?
Неуклюже и с запинкой. Но её все же поняли. Хотя ясно было, что подобного вопроса мало кто ждал. Лестранжи и Малфой уставились на неё недоуменно, а в одной из камер кто-то выронил миску от неожиданности. Вялая беседа Ромуальда Эйвери и мистера Булстроуда о допустимости использования в гобеленах цветных нитей оборвалась.
Что было бы с миром? — растерянно переспросил кто-то. — С магглами что ли? Да на них было наср…
Нужен был этот мир! Целью милорда была Великобритания! Чтобы на нашей родной земле навести порядок и вечности мало! — Эйвери расфыркался как кот, сунувший нос в банку с перцем.
Ага! После того как грязнокровки всё засрали! — мистер Ранкорн был груб и корректен.
Мне кстати всегда было интересно, что об этом пишут в учебниках под редакцией этой дряхлой грымзы… как же её… Баншток?
Бегшот! Батильда Бегшот! — поправила деверя Беллатрикс. — Троюродная бабуля самого Альбуса Дамблдора.
Салазар Великий! Это ж сколько ей лет?!
Ха! Да в иные времена её бы и близко не подпустили с этими писульками! Колдуны во времена Инквизиции не горели — они наслаждались огнём! Это ж надо такое написать! Когда мне дочь показала это, я говорить не мог целый час! От смеха!
Эй, Грейнджер! Ты вроде заучкой слывешь. Что в учебниках написано о нашем великом деле? Мне всегда было интересно, да почитать я не успел…
Гермиона раздосадовано нахмурилась и процитировала единственный абзац, посвященный Пожирателям Смерти в «Новейшей волшебной истории»:
Пожиратели Смерти — организованная группа темных магов и темных существ, действовавшая на территории Англии, Шотландии и Ирландии в период с одна тысяча девятьсот семьдесят пятого по одна тысяча девятьсот восемьдесят первый года.
Они Францию забыли…
Приткнись!
Целью волшебников, причислявших себя к Пожирателям Смерти, была борьба за чистоту крови, уничтожение всех магов Великобритании, имеющих маггловское или наполовину маггловское происхождение, установление контроля над магглами страны. Для воплощения указанных целей волшебники предпринимали действия по захвату власти в волшебной Великобритании. Последнее выражались в похищении, шантаже и убийствах волшебников, занимающих влиятельные посты в Министерстве магии, наложении Непростительных заклятий на обывателей, как магглов, так и магов, организации беспорядков, среди которых самыми известными и жестокими являются «Кровавая суббота» в волшебном поселении Хогсмит…
Уже и названия дали.
Там всего трое погибло! А уже «Кровавая суббота»!
Нападение оборотней во время четверть финала мира по квиддичу в Дербишире, взрыв в Атриуме Министерства Магии, унесший жизнь семи выдающихся волшебников…
Тех, кто раньше всех пришлепал на работу!
Группа Пожирателей Смерти использовала Непростительные заклятья, а также прочие темные чары, запрещенные волшебными законами к применению. Особым знаком этих волшебников был череп с выползающей из верхней челюсти змеёй, — Гермиона замолчала.
Что? И всё?! — возмутился Долохов.
Всё. Остальное было только на уровне слухов.
Слухов, которые передавали, делая трагические глаза. То, о чем шептались за пологами кроватей и обсуждали на волшебных кухнях. Горе, беда… мерзость. Насчет судьбы всех нечистокровных магов было несколько разных мнений. Возможно, после победы Волдеморта их всех немедленно казнят или отправят в Азкабан на корм дементоров. Существовал также слух, что магглорожденных и полукровок после «победы темных сил» лишат волшебных палочек и по правовому положению низведут на уровень рабов, даже ниже домовых эльфов. На нечистокровных можно будет испытывать любые заклятья и зелья. За их убийство не будет никакого наказания.
Подобное касалось только тех грязнокровок, кому уже известно о магическом мире. Участь тех несчастных детей со способностями волшебников, кому не посчастливилось родиться в семье обычных людей, была незавидна — уничтожение после первого детского колдовства.
То, что наступит после победы Волдеморта, неизвестно называли «временем страха и крови». Волшебника будут оценивать по статусу крови. Не важно, каковы заслуги, умения, внешность, способности, знания — лишь кровь и родословная будут иметь значение. Над всем волшебным населением установят жесткий контроль. Все дома волшебников будут под наблюдением Пожирателей смерти. При малейшем подозрении в «отсутствии лояльности к новому режиму» любого мага могли отправить в Азкабан или просто жестоко убить.
Насчет судьбы магглов также существовало несколько версий. Либо волшебники полностью обрывают все связи с простецами, устанавливая запрет не только на смешанные браки, но и на выход в обычный мир и на любые контакты, либо Пожиратели Смерти начинают активно вмешиваться в дела обычного мира, устанавливают нужный им политический режим, или вовсе развязывают войну.
Когда Гермиона слышала подобные шепотки, у неё кровь в жилах стыла. Особенно страшно было, когда об этом начинал говорить кто-то, кто пережил страшные события конца семидесятых и начала восьмидесятых. Вроде миссис Уизли или мисс Вэнс.
Когда смех, а точнее истеричное ржание, все же стихло, Рабастан Лестранж сумел выдавить:
Ну и фантазия…
Ohuet какая! — поддержал его Долохов, заработавший икоту.
Мне особенно понравилось про рабов, — заявил Уильям Трэвэрс. — Я бы не отказался от парочки. Среди грязнокровок и хорошенькие попадаются.
Насколько же некоторые
