Дэниел Худ - Наследник волшебника

Лайам стряхнул с сапог снег и решительно распахнул дверь. Когда глаза его привыкли к царившему за ней полумраку, он принялся с любопытством разглядывать помещение.

Оно было целиком завалено, заставлено и забито разного рода вещами. Моряцкие сундучки, поношенная одежда, старая мебель, в большей части поломанная, бочонки с торчащими из них ржавыми мечами и копьями, какие-то ящички, мешочки, тючки. К потолочным балкам также было подвешено что-то громоздкое, похожее одновременно на корабельные поручни и на ткацкий станок. И повсюду топорщились наваленные друг на друга ковры непонятного происхождения. Впрочем, среди них угадывался и златотканый гобелен, небрежно прикрытый половиком. Несмотря на такой беспорядок и толстый слой пыли, покрывавшей все, что только возможно, к каждой вещи была привязана пронумерованная деревянная бирка. Владелец лавки сидел за прилавком, устроенным из ящиков, поставленных друг на друга, Лайаму пришлось к нему пробираться по узенькому проходу, и он проделал это весьма осторожно, чтобы на что-нибудь не наступить. Старенький ростовщик, казалось, и сам был припорошен пылью. На лице его читалось явное замешательство, которое лишь усилилось, когда он разглядел богатый наряд посетителя.

— Приветствую вас, милорд! — пробормотал ростовщик. — Добро пожаловать в мою скромную лавку.

— Здравствуйте, друг мой. Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? — Ростовщик беспомощно приподнял брови.

— Ну тогда вы помогите мне, — улыбнулся Лайам. — Я ищу кое-что.

Старик принялся озираться по сторонам, словно это кое-что завалялось где-то поблизости.

— Надеюсь, я помогу вам, милорд. — Старик на миг смолк. Он был явно напуган. — Чего вы желаете?

— Один человек утратил некие вещи, — осторожно произнес Лайам, — и желает получить их обратно. Они зеленые, и этот человек полагает, что их могли обратить в рабство.

В ответ ростовщик лишь вытаращил глаза.

— Милорд? — пробормотал он, покусывая верхнюю губу и с рассеянным видом оглядывая ближайшую груду одежды. — Боюсь… Боюсь, у меня нет ничего зеленого. Но тут, похоже, имеются неплохие вещички других цветов. И он принялся копаться в старье. Лайам коснулся руки ростовщика и мягко улыбнулся:

— Все в порядке, друг мой. Я поищу их в другом месте.

— Здесь есть замечательные расцветки, — владелец лавки, похоже, уже не слышал, что ему говорят. — Я совершенно уверен, что милорд будет доволен…

Когда Лайам уходил, старик все еще продолжал рыться в груде старья. Очутившись на улице, Лайам с силой выдохнул воздух, чтобы избавить легкие от набившейся в них пыли.

«Мастер, он чем-нибудь нам помог?»

Лайам подскочил от неожиданности. Он совсем было забыл о Фануиле. Тот сидел совсем рядом, на крыше ларька, но Лайам заметил его лишь после того, как дракончик взмахнул крыльями. Быстро оглядевшись по сторонам, Лайам убедился, что вокруг никого нет, не считая продавца горячих колбасок, — но тот стоял к Лайаму спиной.

«Нет, — послал он ответ своему фамильяру. — Он чересчур стар. Но все равно держись где-нибудь поблизости. Если старик вздумает куда-то пойти, следуй за ним. И смотри, чтобы тебя никто не увидел!»

Ему удалось передать восклицательный знак в конце сообщения, чем Лайам был чрезвычайно горд.

«Хорошо, — отозвался Фануил. — Теперь ты пойдешь ко второму ростовщику?»

Лайам кивнул. Он передал слишком длинную мысль и теперь ощущал болезненное покалывание в висках. Потому он лишь помахал Фануилу рукой и двинулся в сторону Муравейника, района, где проживала саузваркская беднота.

Впервые увидев Саузварк с палубы небольшого суденышка, Лайам решил, что этот город похож на амфитеатр. Его строения веером поднимались вверх по склонам гигантской естественной чаши, дном которой служила уютная гавань, хорошо защищенная грядой скал от штормов. Люди состоятельные и знатные селились в теснившихся на сравнительно небольшой площади кварталах для богачей, расположенных выше других городских районов. Чуть ниже этих кварталов помещались Норсфилд, Храмовый двор и Аурик-парк, они тоже поглядывали на остальной Саузварк свысока. Дома среднего сословия, обступая центральную площадь города, лепились к средней, самой крутой части чаши. В самой нижней и пологой ее части устроился Муравейник, а непосредственно к порту примыкали ткацкие фабрики и торговые склады.

Лайам пересек Аурик-парк, обогнул по широкой дуге центральную площадь и нырнул в лабиринт Муравейника. Сильный, пронизывающий ветер со свистом несся по узким улочкам, — нависающие над ними верхние этажи зданий делали их похожими на туннели. Плащ Лайама с раздражающей периодичностью то путался у него в ногах, то начинал биться за плечами, словно крылья увечной птицы. Переполнявший сточные канавы снег сделался черным, и перед тем, как толкнуться в нужную дверь, Лайам осторожно стряхнул с сапог грязную кашицу. Закладная лавка располагалась на одной из довольно широких — для этого района — улиц, спускающихся вниз, к порту. Над входом в нее висел тот же знак, что и над первой лавкой, только тут деревянные бирки небрежно вымазали чем-то, похожим на белую краску. Внутри помещения, отвечая ожиданьям Лайама, обнаружилась невообразимая мешанина самых разных вещей, но пыли здесь было поменьше. Хозяйка лавки, энергично подметавшая пол, тут же оторвалась от своего занятия и внимательно оглядела вошедшего.

— Добрый день, милорд! Желаете отыскать у нас что-то особенное?

Владелица лавки напоминала лисицу; ее рыжие волосы непослушными прядями падали на лицо, а кончик длинного носа хищно задвигался, когда женщина, чуть жеманясь, попыталась изобразить реверанс.

— Откровенно говоря, да. Один человек утратил некие вещи и желает получить их обратно. Эти вещи зеленые. Мой друг подозревает, что их могли обратить в рабство.

Лайам знал, что не вполне правильно воспроизводит условную фразу, но он хотел иметь возможность для отступления.

Длинный нос хозяйки вновь энергично задвигался. Зрачки ее превратились в точки, потом расширились, и на лице женщины заиграла улыбка.

— Зеленые вещи, милорд? Боюсь, я не совсем вас понимаю.

На самом деле женщина прекрасно все поняла, и Лайам это видел.

— Пожалуй, по здравом размышлении я и сам вижу, что вряд ли эти вещи могут оказаться у вас. Так что прошу прощения за беспокойство.

Лайам слегка поклонился, и женщина ответила жеманным кивком. По-прежнему поводя носом, она провела посетителя к двери.

— Возможно, милорд пожелает чего-то еще?

— О нет, благодарю вас.

Лайам сделал вверх по улице не один десяток шагов, прежде чем услышал у себя за спиной звук закрывшейся двери.