Сакс Ромер - Возвращение доктора Фу Манчи
— Довольно грубая работа для Фу Манчи, — ответил я, поддавшись саркастически-грустному настроению Веймаута. — Он ему змеюку в шляпу подложил.
— Руками Карамани, — перебил Смит. — Змея подложила змею.
Сказав это, он с некоторым вызовом посмотрел на меня. Впрочем, может быть, мне это показалось, но на всякий случай я ответил с подобающей сдержанностью:
— Очень может быть, что и Карамани. Однако никто этого собственными глазами не видел.
— Я думаю так, — продолжал Смит. — Змея действительно была спрятана где-то в верхней одежде, висящей на вешалке. И когда он рухнул на пороге, ядовитая рептилия выскользнула на улицу. Теперь нам остается, когда взойдет солнце, обыскать весь сад.
— Его надо убрать отсюда. — Веймаут глазами показал на труп. — Выставить слуг и запереть дом, все прочее оставив на местах.
— Я уже распорядился об этом, — ответил Смит. В его голосе чувствовались страшная усталость и горечь поражения. — Ни одна бумажка не должна быть сдвинута с места, — он обвел рукой вокруг, — а на досуге мы внимательно просмотрим его архивы и все остальное.
Поскольку предместье начало просыпаться, мы поспешили покинуть дом, на котором роковой китаец уже поставил свою печать. Последним моим впечатлением об этой улице, которое зафиксировала память, было звяканье молочных бидонов. Все-таки Лондон — удивительный город. Только здесь жизнь и смерть могут бок о бок каждая вершить свое дело, совершенно не мешая друг другу.
Веймаута мы оставили присматривать за домом Слаттена, а сами вернулись ко мне. По дороге мы не сказали друг другу ни слова.
Несмотря на мои просьбы лечь и отдохнуть по-человечески, Найланд предпочел устроиться в плетеном кресле в моем кабинете. Около полудня он принял ванну, потом сделал себе какую-то имитацию завтрака и опять засел в кресле. Ровно в полдень объявился с рапортом Картер, но не сообщил ничего нового. Возвратившись после посещения больных в полпятого, я застал Найланда Смита на том же самом месте, где и оставил его. Между тем день склонился к вечеру, на землю пали сумерки…
А в углу моего огромного кабинета у погасшего камина по-прежнему в плетеном кресле маячила долговязая знакомая фигура. Казалось, Найланд плыл на кресле в плотных клубах табачного дыма. В пустом камине громоздились горы пепла и россыпи сгоревших спичек. Он был самым неопрятным курильщиком если не в мире, то из всех, которых мне довелось знать.
Еще час прошел, но, кроме периодического выбивания пепла из трубки и бренчания спичками, Найланд не подавал никаких иных признаков жизни. Так, без рубашки, в своей старой тужурке он провел в тростниковом кресле и день, и вечер, покинув его лишь минут на десять для какого-то подобия обеда.
На мои неоднократные попытки вступить в разговор он отвечал недовольным ворчанием. Поэтому, когда совсем стемнело и я отпустил последнего пациента, ничего другого не оставалось, как заняться приведением в порядок своих записей о бурной деятельности зловещего желтого доктора. За этим занятием меня и застал телефонный звонок. Спрашивали Смита, и тут он не заставил приглашать себя дважды.
После довольно продолжительного разговора он вернулся в кабинет какой-то взвинченный и принялся расхаживать из угла в угол. Я сделал вид, что всецело поглощен своим делом, хотя украдкой пристально за ним наблюдал. Он яростно тянул себя за мочку левого уха, а выражение его лица свидетельствовало о крайней степени замешательства. В конце концов он взорвался:
— Я брошу все это дело, Петри! Либо я слишком стар, чтобы бороться на равных с таким противником, как Фу Манчи, либо просто с годами сильно поглупел. По-моему, я потерял способность мыслить ясно и последовательно. Ведь для нашего доктора это убийство, — если взять его, как оно есть, — несвойственная ему неловкость. В нем чувствуется некая незавершенность. Этому могут быть два объяснения: либо он тоже утратил свои прежние способности, либо ему помешали.
— Помешали?
— Петри, я опираюсь на факты, — Смит оперся обеими руками на мой стол и, пригнувшись, пристально посмотрел мне в глаза. — Разве похоже на Фу Манчи прибегать к убийству таким изощренным способом, используя для этого одного из своих главных агентов, и все ради чего?
— Но мы не нашли змеи…
— Неужели ты сомневаешься, что Карамани ее подложила?
— Да, Карамани была у Слаттена в вечер его убийства, но ни один суд присяжных не признает ее виновной.
Смит возобновил свое вышагивание по комнате.
— Петри, вы для меня необыкновенно полезны, — заметил Смит наконец, не без сарказма в голосе, — полезны в качестве адвоката обвиняемых мною; вы все время предостерегаете меня от печальных последствий моих ошибок и предрассудков. И все же я буду настаивать, что наше присутствие прошлой ночью в доме Слаттена помешало Фу Манчи завершить это предприятие таким образом, как он было задумано.
— Почему вы так думаете?
— Веймаут заставил меня так думать. Он только что звонил из Скотланд-Ярда. Констебль, которого оставили дежурить в доме убитого, рапортовал, что менее часа назад была предпринята попытка проникнуть в него с улицы.
— Вот как?
— А, так вас это заинтересовало? Я думаю, что это обстоятельство кое на что проливает свет.
— Полицейский видел этого человека?
— Нет, он только слышал его. Кто-то пытался влезть через окно ванной комнаты, добраться до которого, скажу я вам, может только опытный скалолаз.
— Судя по всему, попытка успехом не увенчалась?
— Нет, помешал констебль Но он не только не поймал «альпиниста», он не сумел даже разглядеть, кто это был.
Некоторое время мы молчали.
— Что вы собираетесь делать? — спросил я.
— Я думаю, что мы должны втайне от слуг Фу Манчи устроить засаду в доме Слаттена и ждать день, неделю — сколько потребуется — до тех пор, пока они не повторят свою попытку. Совершенно ясно, что мы с тобой, Петри, проглядели нечто такое, что обусловливало это убийство. Короче, либо случайно, либо благодаря нашей сверхбдительности, либо из-за непродуманного плана действий всегда чисто работавший Фу Манчи подарил нам что-то вроде ключа к одной из своих тайн.
ГЛАВА X
«АЛЬПИНИСТ» ВОЗВРАЩАЕТСЯ
В полной темноте мы проникли в прихожую Слаттена, оттуда в кабинет, который, по мысли Смита, должен быть главной ареной боевых действий. Мы достигли его без всяких приключений, и я тут же разместился в кресле, в котором еще недавно сидела Карамани. Найланд встал около распахнутой двери.
Итак, мы взяли на себя роль привидений в доме убитого. В доме, который лишь несколько часов назад покинуло тело его хозяина. Впрочем, раньше я уже участвовал в подобном ночном бдении. Тогда мы с Найландом и еще одним крепким парнем поджидали штатных убийц из команды Фу Манчи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});