Дин Кунц - Оборотень среди нас

Биокомпьютер ощутил атаку, как будто его не предупреждали.

Сент-Сир закричал, несмотря на то, что горло сжало и изо рта могло вырываться только змеиное шипение.

Он чувствовал себя так, будто в него вторглись, сломали.

Он чувствовал в себе нечто, прятавшееся где-то глубоко внутри, и если это не найти, оно уйдет еще глубже и станет недоступно.

У тебя паранойя, это распространено среди кибердетективов…

Сент-Сир шагнул вперед.

Он чувствовал, как в существе внутри него просыпается жажда. Уверенность в том, что это ползет вдоль его позвоночника, желает получить постоянный контроль над телом, не оставляла его.

…которым кажется, что на самом деле они не симбионты, а укрыватели паразитов.

Все, чего ему сейчас хотелось — это достать, покопаться в себе, найти это существо и выкинуть его. Сомнительно, что нож здесь поможет, но Сент-Сиру вдруг показалось, что это единственный выход.

Сними панцирь. Отдохни. Расслабься. Сними панцирь.

Детектив положил на панцирь руку и стал рыться в нем.

Я не паразит. Успокойся. Я всего лишь использую личные местоимения, потому что мои мысли превращаются в слова и передаются в твой мозг, ты же сам выбираешь, кто будет главным.

Вся его грудь болела.

Вдруг в глазах вспыхнул свет, становясь все ярче.

Успокойся. Я даже не личность, только источник информации, система связи, машина для связывания фактов. Сними панцирь. Нажми на кнопку и сними панцирь, тебе надо отдохнуть.

Свет становился все ослепительнее, Сент-Сир, наконец, нащупал переключатель и нажал на него.

Он снял панцирь, оставив на груди пустые розетки.

Перед глазами плясали круги — белые, желтые, потом оранжевые, постепенно переходящие в темно-коричневые, они окружили его и увлекли в темноту.

Спал он тревожно, без сновидений. И, хотя, осадок паранойи измотал детектива, он помог на время забыть о кошмаре, разбитой дороге, сталкере…

Проснулся он в одиннадцать, долго стоял под душем, на завтрак решил не ходить, выпил стакан бренди на пустой желудок. Спиртное ударило в голову, но помогло согреться. В полдень, поняв, что бесполезно откладывать неизбежное, он подключил биокомпьютер еще раз.

Тому было нечего сказать.

В телефоне он отыскал номер ближайшего мирового отделения связи и отправил световую телеграмму своему знакомому Талмуду на Ионус. Сделав это, он набрал номер базы данных «Климикона». Когда записанный на пленку голос спросил его о цели звонка, Сент-Сир, медленно и четко, подбирая каждое слово, чтобы машина правильно его поняла, сказал:

— Запрашиваемые данные. Почему «Климикон» поставил директиву о вымирании волков в диапазоне Клайна? Почему он не истребил диких кабанов в том же регионе? Ответьте как на один вопрос.

Полминуты спустя, компьютер ответил:

— Большое количество данных. Вы хотите, чтобы вам их прислали или вам требуется озвученный доклад?

— Пришлите.

Прошло еще полминуты, прежде чем из гнезда в основании телефона появились листы желтой бумаги. Их было шесть.

— Завершено.

— Спасибо, — и он повесил трубку.

Сент-Сир подошел к стеклянной двери, вернул ей прозрачный свет и сел читать. Первый лист содержал данные о кабанах: после изучения уровня их жестокости и опасности, был сделан вывод, что вид должен быть сохранен, хотя и в меньших количествах, чем это характерно для этих животных. Кабаны, как оказалось, были трусливы, они охотились на более мелких животных, а когда дело доходило до схватки с кем-нибудь покрупнее, они предпочитали убегать. Однако, волки были не такие, они были гладиаторами. Они не только нападали на тех, кто превосходил их по силе, но также были и разносчиками заразы. Или «Климикон» целенаправленно темнил или же просто собрал мало информации. Чуть больше листа было исписано симптомами и уровнем смертности жертв болезни. Симптомы: потеря веса; высокая температура; уничтожение красных кровяных клеток крови с помощью неизвестного препарата, и соответствующая ему нехватка железа; отвращение к солнечному свету, которое из невротического превращается в физическое, так как зараженный ничего не видит в любом мало-мальски освещенном месте. Также в документе упоминалось, что такие люди часто страдают от изнурительных ночных кошмаров. Для них были характерны приступы безумия, когда они вдруг начинали рычать или приникали к земле, вели себя, как дикие звери, демонстрировали нечеловеческую силу. Один из трех зараженных умер через две недели после заражения, другие два выжили после госпитализации, без травм. Последний известный случай такого заболевания бы зарегистрирован одиннадцать лет назад. В докладе было перечислено огромное количество лабораторных исследований, названных врачами и лаборантами. Не найдя ничего заслуживающего внимания, Сент-Сир отложил бумаги.

Учитывая все симптомы заболевания — особенно отвращение к свету, рычание, неестественную силу и кошмары — несложно понять, как появилась легенда о ду-ага-клава.

Может быть, это не просто болезнь.

Нелогично.

Сент-Сир снова взял листы и пробежался по ним еще раз. Он не нашел ни одного упоминания о лечении или, хотя бы, о способах изоляции вредных бактерий. Он подумал, что «Климикону» не повезло. Если бы они там знали, данные были бы сейчас у него.

Многие болезни до сих пор неизлечимы. Отсутствие этих данных не усложнит расследование.

Возможно, нет. Это похоже на объяснение суеверия Дэйна.

Нелогично.

Сент-Сир сел в кресло напротив дверей и в мягком солнечном свете думал о данных «Климикона», убийстве Бетти Альдербен, разговоре с Тиной, схожести Хиршеля с волком («Неважно».) — не думая о кошмаре и вчерашнем всплеске паранойи. Вскоре настало время поездки в горы, к Норье.

Бесполезная затея.

Несмотря на это, Сент-Сир встал и поспешил в гараж, на встречу с Дэйном.

Глава 7

Табор

Автомобиль, который Дэйн выбрал для поездки в цыганский лагерь, выглядел достаточно внушительным, чтобы пройти через все природные катастрофы и уцелеть: прочный «Ровер» с тремя осями, шесть колес, двойное покрытие, подножки, усиленная крыша, тяжелое двухслойное плексигласовое стекло, запасной топливный бак и запасная пара фар. Дэйн объяснил, что семья пользуется этим автомобилем только когда кто-то собирается в горы, потому что дороги там в примитивном состоянии. Тина ездила в горы, чтобы изображать тамошние пейзажи; Дэйн поднимался туда, чтобы встретиться с дарманскими друзьями; а Хиршель, навещая Альдербенов в холода, любил съездить до ледяного плато, где гулял, рискуя свалиться в одну из засыпанных снегом трещин.