Трой. Дело чести - Василий Меркулов
— И такие, как вы, Пукьон, делаете для этого всё, что только можно! — проговорил Леонард. — Вы не берёте меня на работу, не давая мне даже шанса на возможное исправление! Как же я могу стать вновь честным, порядочным гражданином, если мне не предоставляют для этого никакой возможности?
— Ладно, Милье, давайте подойдём к вопросу иначе! — сказал толстяк. — Наше частное предприятие по поддержанию чистоты в городе имеет поддержку правительства города Хротцбера. И нам совершенно не нужно пятнать нашу годами заработанную репутацию в связи с тем, что мы возьмём на работу бывшего... Ну, скажем так, уголовника.
— Не смешите меня! — парировал Леонард. Он уже понимал, что здесь ему ничего не светит, поэтому уже начал наглеть от безнадёжности. — Репутация для организации дворников? Смешно, Пукьон, смешно!
— Хотел же ведь я по-хорошему... — нахмурился толстяк, слегка повернувшись в своём кресле. — Милье, вы просидели пятнадцать лет и, похоже, совсем отстали от жизни. Всю ту работу, что в вашем времени выполняли люди без образования или же после того, как отсидели в тюрьме, будь то кладка плитки или подметание улиц, теперь выполняют роботы. Андроиды, выпускаемые фирмой «Техно». В нашем городе для таких услуг есть такой замечательный человек, как Француз. Поверьте, мне в десятки раз дешевле закупить у него роботов (пусть даже и довольно дорогих), чем ежемесячно выплачивать зарплату живым людям! Так что, Леонард... — Пукьон указал бывшему арестанту на дверь. — Уходите! Уходите, пока я не вызвал охрану!
— Но я ведь вам даже ничего не сделал! — попытался возразить Милье.
— А я скажу, что вы на меня напали! — произнёс Пукьон. — И кому поверит моя охрана — мне, её уважаемому начальнику, или вам, отсидевшему пятнадцать лет за решёткой?
Леонард с усталым видом встал из кресла и прошествовал к выходу из комнаты. Это было уже седьмое подряд место, куда его не хотели брать на работу. Ну, здесь хоть честно всё сказали: роботов содержать им, видите ли, выгоднее, чем простых людей. Эх, найти бы того Француза, который поставляет людям этих андроидов, врезать бы ему хорошенько...
Милье вышел из небольшого офиса компании, в которой тщетно пытался устроиться на работу. На улице его встретил серый вечер, настолько покрытый туманом, что даже цветастые неоновые вывески были не слишком видны невооружённым взглядом. Более того, с неба даже не капал вездесущий фирменный Хротцберский дождь.
«Да, времена поменялись... — подумал Леонард. — Вон даже дождь почему-то не льёт! Странно...»
Что уж мог с уверенностью сказать Милье, так это то, что его дело — дрянь. Он, конечно, устроился в небольшой хостел, клятвенно заверив владельца — небольшого человечка с серым лицом — что скоро найдёт себе работу и полностью оплатит всю задолженность по всем ночёвкам. Только вот кредит доверия, судя по всё более и более грозному взгляду владельца хостела, явно истекал. Леонард прекрасно понимал, что если так и дальше пойдёт, то в скором времени ему придётся спать на улице.
А иного исхода и не предвиделось. Если в то время, когда Милье только попал в тюрьму, у бывших арестантов ещё был хоть какой-то шанс найти работу, то теперь все вакансии, которые для них подходили, просто-напросто были заняты андроидами.
Леонард достал из кармана сигареты. Сколько там осталось до того, как он лишиться и этой радости жизни? Пять? Четыре?
Из грустных размышлений Милье вырвал голос диктора, вещавшего из огромного монитора на стене одного из зданий.
— ...что труп Генри Дриксона был найден в подворотне, на углу...
Эти слова не могли не заставить губы Леонарда растянуться в широченной улыбке. Генри Дриксон мёртв! Господи, хоть одна мысль, которая греет душу! И хоть Милье об этом уже прекрасно знал (ему ли об этом не знать!), такое напоминание всё равно приятно!
Леонард ускорил свой шаг.
Возможно, для него не всё ещё потеряно!
Под серым, готовым вот-вот разрыдаться, небом Хротцбера, в доках гавани сидело пятеро человек, окутанных в тёмные одежды. Самый главный из них, Рич — человек с железной правой рукой и стальной левой ногой — с грустью смотрел на открывающийся вид серого, укрытого туманом, моря перед ним. Будущее его и его людей было таким же серым и беспросветным, как и этот серый, туманный вечер Хротцбера.
Рич был одним из мини-главарей, так называемых лейтенантов небольшой, не имевшей весомого влияния в городе банды Хейтеров, как они себя именовали. Что представляли из себя Хейтеры? Что ж, так просто на этот вопрос было не ответить.
Вообще, это движение появилось в то же время, что и начали формироваться корпорации. За Хейтерами стояли влиятельные (ну... на тот момент, они были влиятельными!) криминальные авторитеты, которым крайне не нравилось, что какие-то корпорации со своими имплантами вскоре придут и захватят всю власть над миром. Тогда Хейтеры просто выступали против всех корпораций вместе взятых и производимых ими имплантов, утверждая, что это вселенское зло и (даже до такого доходило!) вообще проделки Дьявола!
Но время всё расставило на свои места. Корпорации захватили власть над городом... Да что там, над всем миром! Криминальные же авторитеты, делавшие ставки на движение Хейтеров, потерпели сокрушительное поражение. Кто-то был разорён, кого-то упрятали в тюрьму (причём надолго!), а самых упёртых и вовсе перебили по одному.
Идейные вдохновители пали... Но движение Хейтеров осталось! Правда, лучше бы оно пало вместе с вдохновителями...
Хейтеры из величайшего движения против корпорации превратились в обычных уличных бандитов, причём весьма и весьма убогих бандитов. Те же скинхеды давали приличную фору Хейтерам, действующим в Хротцбере. И ничего удивительного в этом не было. За бритоголовыми ублюдками, отрядами убивающих несчастных одиноких бомжей, стояла, как-никак, целая корпорация, и любой из скинхедов, кого, допустим, по ошибке останавливала полиция, спокойно себе выходил сухим из воды, стоило ему только помянуть имя Адольфа.
А вот Хейтерам, спонсируемых лишь некоторыми местными богатеями, тешившими себя мыслью о том, что они тоже имеют какое-то влияние в городе, доставалось по полной. Если кого-то из них ловили, то оставалось только молиться за то, чтобы ему дали пожизненно, а не назначили смертную казнь, ну и чтоб в тюрьме заодно не убили. Ибо так свои жизни кончали многие члены банды, некогда наводившие ужас на
