Чёрное золото лепреконов - Сергей Геннадьевич Лысков
– Стой, стой, стой! – закричал Данил.
– Уйди, Человек, у меня давний счет с каждым из лепреконов, и мне помнится, я предупреждал не появляться в моем баре, – отодвигая мечом парнишку, произнес Айкон. – Я обещал убить, а Айкон держит свое слово.
– Стой, Айкон, я верну тебе камень, если ты дашь нам уйти.
Зверь тут же стал прежним человеком, большим добрячком и, лукаво улыбаясь, посмотрел на человека.
– Отдашь камень за жизнь еды и темного мага? – словно не веря своим ушам, переспросил убийца магов.
– Он пошутил, – попытался хоть как-то исправить ситуацию Леон Марсель. – Данил, ни одна человеческая жизнь не стоит камня власти.
– Твоя жизнь и моя того стоят, – решительно ответил Данил.
– Ты в своем уме, Данил Веррле, этот камень – твой пропуск в мой мир, твоя защита, – объяснял лепрекон.
– Я не могу дать им умереть.
– Ты слышал, лепрекон, – радостно улыбаясь, совсем по-другому заговорил Айкон, – Ему нужно это мясо! Человек сделал выбор.
– И ты дашь нам уйти? – спросил Леон у нейтрального мага.
– Даю слово, – тут же улыбаясь, ответил великий Айкон.
Конечно Леон понимал, что даже втроем они не смогут выбраться из бара живыми, если начнется драка. Уж слишком неравные силы. И надо же было именно Елене Сергеевне оказаться одной из четырех жертв у троллей-людоедов. Но это скорей провидение, а значит, на долю Веррле выпало лишь право выбора, что оставить – камень или человеческую жизнь.
– Слушайте все, – громко произнес человек, – И запомните впредь: ни одна магическая вещь, ни один камень не стоит жизни человека, я даю слово, Айкон, что если из твоего бара свободными уйдут все люди, и впредь тут не будет рабов из моего мира, тогда я отдам тебе камень.
– Речь шла о мясе и лепреконе, Человек, – тут же поправил его Айкон.
– Ну да, но заметь, я тебе отдаю не просто камушек, а камень власти, – тут же отреагировал Веррле.
– А ты самый непростой из всех человечков, которые попадались мне на пути, – подметил Айкон, подойдя по ближе к Данилу. – Давай камень!
– Когда будем уходить, Айкон, – смотря ему в глаза, ответил человек.
Глаза убийцы магов на мгновение вспыхнули желтым цветом, но тут же потухли, он хоть и был волшебным существом, выполнявшим роль равновесия между добром и злом, при этом не подчиняясь ни одному из придуманных министерством законов, но данное им слово ценилось дороже всех приказов министерства магии. Уверен, Айкону до безумия хотелось разорвать этого человечка на маленькие кусочки. Но сила камня не давала ему эту возможность. А тут такая оплошность со стороны человека, Айкон вряд ли сможет понять, почему Данил поступил именно так, а не иначе, но, по сути, ему было неважно, какой ценой получить собственную свободу.
– Тролль, сколько ты заплатил за это мясо? – не поворачиваясь к троллю, а продолжая смотреть на Веррле, задал вопрос нейтральный маг.
– 10 монет золотом, – недовольно буркнул тот, понимая, что его пир отменяется.
– Можешь считать, ты мне ничего не должен, – произнес великий Айкон. – Тук, вычеркни его долг.
– Да, хозяин, – произнес прикованный музыкант.
– Развязывай, – приказал Айкон троллям, и те с нежеланием, но все же выполнили приказ владельца бара. – Отныне из меню бара «У Айкона» исключено человеческое мясо.
«Нет! Это против закона»! – послышались возмущенные возгласы из толпы посетителей бара.
– Я сказал – не будет человеческого мяса, – громко повторил Айкон. – Убивайте гномов, эльфов, лепреконов, но не людей, – разъяснил он. – Ну что, Человек, все пункты я выполнил.
– Отпусти прислугу, – глядя на прикованного цепью музыканта и официантку, потребовал Данил. – Они тоже люди.
Глаза Айкона еще сильнее загорелись ненавистью, и два меча за его спиной вновь покрылись один огнем, другой инеем. Такой приступ злости продлился секунд 30, и, совладав с собой, убийца магов подошел к роялю и перерубил цепь.
– Беги, Тук, пока отпускаю, и ты, Катрин, тоже, – как-то по-особенному, с ноткой нежности в голосе, прошептал он.
После этого появился уже Фиолент и помог привести в чувство всех четверых. Немного пошатываясь, но при этом полностью не понимая, где они и что с ними происходит, все шестеро: четверо туристов и парень с девушкой, бывшие рабы Айкона – в сопровождении Фиолента покинули бар.
Леон Марсель, не убирая палочку, медленно пятясь назад, подошел к выходу. Данил же напротив, ничего не боясь, шел сквозь ряды разъяренных и озлобленных волшебных существ, но при этом что есть силы сжимал камень власти. У самой двери он на мгновение остановился и посмотрел в глаза Айкону.
– Хорошо ли, плохо я тобой правил – время покажет, одно истинно: я не заставлял тебя творить зло и проливать чужую кровь, и, наверное, это судьба, и камень знал, что я выберу именно его, – говорил Веррле. – Ану-ду-хо Арон Корфа, – прошептал он заклятие освобождения и кинул камень нейтральному магу.
Тут же на Леона и Данила кинулись волшебные твари с одним желанием – убить сыщиков. Но Леон, выстреливая палочкой то в одного, то в другого, немного поостудил пыл волшебных существ. Да и они поняли, что без убийцы магов им будет трудно совладать с сыщиками.
Но Айкон почему-то молчал, словно выжидая, когда эмоции поутихнут. Троих троллей Леон покалечил, одного убил, оркам подпалил шкуры, и только после этого все остальные поостыли, бросая непонятные взгляды на хозяина бара. Который с невозмутимым лицом смотрел на все происходящее.
– А знаешь, Человек, я тоже могу думать, и я могу менять души вокруг себя, менять что-то внутри даже самой безнадежной твари. Они ведь боятся только силы, у тебя был камень – они дрожали перед тобой, ты его отдал – они кинулись, как стая шакалов на мясо, не думая о том, что ты и без камня не боялся их. Ты силен разумом, мыслями, и мне хватает мудрости видеть это, Человек, И пускай ты слаб телом, но разум твой победил каждого из здесь присутствовавших. Я уважаю тех, кто не подчиняется законам, написанным слабыми, – неожиданно заговорил нейтральный маг. – Я не буду тебя искать, чтобы убить, как я убивал всех, кто пытался мной управлять, но если ты сам найдешь меня и станешь на моем пути – не обижайся, убью. И тебя, и лепрекона, и даже домашнего эльфа, – строго произнес он. – А теперь идите, они вас не тронут.
– Спасибо, друг, – произнес Данил, и они
