Следователь, Демон и Колдун - Александр Н. Александров

Колдунья будет умирать месяцами.

А все остальные побоку.

Другая распрямила лезвия, медленно раскрыв их в ужасающий, но по-своему красивый цветок смерти.

Она ждала и наблюдала.

- Всё, – Гремм щёлкнул позолоченной крышкой карманных часов, – больше ждать нельзя. Темнеет, да и гроза уже близко. Если мы хотим действовать, то действуем сейчас.

- А как по мне, так один хрен, – госпожа Фриц невесело усмехнулась, – что ночью, что днём. Всё равно эта штука невидимая... Но вы правы – начинать нужно сейчас. А то я скоро растеряю всю храбрость.

- Какой у нас план?

Анна почувствовала, как очередной порыв ветра приятно холодит разгорячённое тело. Свернула молния и на мгновение мёртвый город превратился в одну сплошную чёрную тень.

- Хороший вопрос. – Она, неожиданно для себя, рассмеялась. – Плана у нас нет никакого. Но если бы его придумывала я, то это было бы примерно так: мы выманиваем Гидру куда-нибудь на открытое пространство, где есть некие ориентиры: столбы, колодец или ещё что-нибудь такое. Потом, когда Гидра собирает себя в единое целое для решительной атаки, я говорю госпоже Фриц куда стрелять, ну а там уже... В общем, повезет – не повезёт.

- Отличный план. – Гремм саркастически поаплодировал. – Надёжный, как швейцарские часы. Один только вопрос: а как вы собираетесь выманивать Гидру?

- Ну... – Анна открыла рот, запнулась, и помахала в воздухе руками. – Выйду туда, привлеку её внимание, потом закроюсь щитами...

- И как вы одновременно будете отбиваться от Другого существа и показывать госпоже Фриц куда стрелять? А, и ещё: сколько вы планируете прожить после того, как Гидра на вас набросится? Секунд сорок?

- Ну...

- Хватит. – Гремм резко рубанул воздух ладонью. – Вы так тут все сейчас героически поляжете. К чёрту. Гидру я выманю самостоятельно. А дальше уже ваша забота, так что смотрите не подкачайте.

- Выманите? – Пьер вытаращил глаза. – Вы?! Но как? Выгоните её палкой из-под крыльца?

- Увидите. – Староста загадочно улыбнулся. – Стойте здесь, и будьте готовы открыть огонь. Когда – это вы, Анна, уж решайте сами. Удачи!

И он ушёл, исчез за открытыми настежь двойными дверями ратуши, на рассохшемся дереве которых ветер трепал выцветшие объявления: «Продам дом», «Куплю повозку», «Собираю группу на выезд, две телеги, спросить Виндзля в «Старом пони». Раздался скрип половиц, и Гремм пропал, словно огромное старое здание проглотило его.

Шваркнула молния, бухнул гром, и в пыль упали первые капли настоящего дождя: тяжелые и крупные, выбивающие в пыли дыры, похожие на воронки от маленьких снарядов. Темнело прямо-таки с ужасающей скоростью; туча неслась по небу точно локомотив. Она клубилась, закручивала длинные серые «усы» и вспыхивала, дрожа от переполняющего её электричества.

- Анна?

- Она где-то здесь. – Колдунья медленно огляделась по сторонам, но вокруг был только мёртвый город и пустые дороги, по которым ветер гнал уже настоящие пылевые цунами. – Ждёт. Не показывается.

- Где конкретно?

- Везде. – Анна махнула рукой. – Тут, там. Она же не просто так называется «нелинейной». Группируется Гидра только для атаки... Думаю, Гремм был прав: сейчас она настороже, и выманить её просто выйдя из-за купола – чистой воды самоубийство. Удар будет мгновенным.

- Тогда как...

- Не знаю. Я только надеюсь, что староста что-нибудь придумает.

Анна почувствовала это как ледяной поток, лизнувший её пальцы и коснувшийся чёрным хлыстом самого сердца, волной понёсшийся по телу.

Гидра увидела это как тусклое зеленоватое сияние, рвущееся через трещины в земле вокруг ратуши.

Анна прошептала формулу и заглянула в эфир так глубоко, как только смогла.

Теперь и колдунья и Другая видели одно и то же: зигзагообразные разломы открывающиеся в земле, точно трещины во время землетрясения. Только трещины открывались в эфире, хотя земля – Анна хорошо это почувствовала – начинала дрожать по-настоящему. Из трещин, которые на самом деле не были трещинами валил тяжёлый зелёный пар, клубился, стлался по земле, сочился душной, вполне реальной вонью.

- Анна, – Фриц Шпицберген сморщила нос, – что это так жутко воняет? Силы небесные, да меня сейчас стошнит! И почему трясётся земля?

Но колдунья (в отличие от Гидры) уже поняла, что происходит.

- Держитесь! – закричала Анна, стараясь перекричать ветер и гром. – Сейчас здесь начнётся чёрт знает что!

- Это Гремм? Это ведь он?

- Да. Я думаю, это Гремм.

Но всё случилось совсем не так, как Анна себе представляла.

По правде говоря, она не представляла себе ничего и никак; Анна не особо часто сталкивалась с некромантами и их колдовством. Однако ничего подобного она точно не ожидала.

Земля под ногами уже ходила ходуном, словно палуба корабля в шторм. Анна, госпожа Фриц и Пьер Артисон вцепились в невысокое деревянное ограждение помоста (на него во время праздников вешали разноцветные ленточки и бумажные венки) молясь всем силам, чтобы кое-как сколоченные доски выдержали.

А земля уже трескалась, осыпаясь в широкие щели, что с каждой секундой становились всё шире, обнажая каменную кладку которая, с замиранием сердца поняла колдунья, и была потолком того самого подвального помещения, где они всё это время скрывались от Гидры – старый сырой камень покрытый чёрной плесенью и мхом. Этот камень треснул, с хрустом сломался, будто обыкновенное сухое печенье, а потом взорвался.

Это действительно выглядело как взрыв: камень вспучился, захрустел, и с грохотом разлетелся во все стороны (Анна едва успела закрыть стоящих на постаменте кинетическим щитом) опадая на землю грязным серым дождём, и тогда, наконец, трясение земли прекратилось.

Теперь футах в сорока от входа в ратушу в земле зияла приличных размеров дыра, похожая из-за торчащих кусков каменной кладки на разверстый рот с обломками выбитых зубов. Из дыры тянуло ужасающими миазмами: пыль, грибок, сырость и мертвечина, но хуже всего был запах, который Анна так и не смогла идентифицировать – не мерзкий сам по себе, но невероятно резкий, этот странный алхимический аромат чем-то напоминал те дешёвые духи, что по серебряку за ведро продавали в вокзальных цирюльнях, и от запаха которых даже у золотарей выскакивала из горла селезёнка.

А потом стены