Марк Ходдер - Загадочное дело Джека-Попрыгунчика

— Да.

— Кстати, вчера вечером я навел о нем справки. Он в Пенфолдской частной лечебнице. Снес себе пол-лица; думают, что не выживет.

Бёртон кивнул с каменным лицом.

— Знаю.

Пальмерстон внимательно поглядел на него.

— Еще один враг?

— Допустим. А вы?

Пальмерстон не изменился в лице, похоже, ничуть не удивившись словам Бёртона. «Впрочем, — подумал тот, — лицо этого человека не способно выразить решительно никаких эмоций».

— Враг ли я вам? Нет, что вы.

— Звучит обнадеживающе. Да, господин премьер-министр, лейтенант Спик был со мной в Сомали. Я получил там дротик в лицо, он тоже был тяжело ранен. Один из членов нашей группы, лейтенант Строян, погиб. На следующий год, после короткой службы в Крыму, я организовал новую экспедицию в Центральную Африку для поисков истоков Нила. Спик и там был со мной, а после предал. Наша ссора — главным образом заслуга газетчиков, и они же организовали дебаты между нами. Они должны были состояться вчера, в Ассоциации по распространению научных знаний в Бате. Но не состоялись. Так что эта история окончена. Навсегда. И, наверное, сейчас самое время перейти к тому, ради чего вы меня вызвали.

Пальмерстон издал звук, похожий на кудахтанье, при этом губы его остались неподвижны.

— Боже мой! — воскликнул он. — Вы очень нетерпеливы!

— Не отрицаю. И, откровенно говоря, господин премьер-министр, я с похмелья, мне срочно нужно в сортир, и я был бы рад, если бы мы пренебрегли деталями и перешли прямо к сути дела.

Пальмерстон хлопнул правой рукой по столу, откинул голову, открыл рот и стал испускать странные пилящие звуки. Что они означали, даже полиглот Бёртон не мог понять. Может, это смех? Пила достаточно долго скрежетала, быстро переходя от проникнутых подлинным чувством аккордов к жуткой какофонии, и, наконец, мелодия сменилась странным свистом, как будто в теле премьер-министра образовалась пробоина и он начал через нее вытекать.

Только через мгновение Бёртон сообразил, что громкое шипение исходит не от человека напротив, а от странного устройства на столе. Он взглянул на него как раз тогда, когда оно неистово затряслось. Стрелка у него на боку прыгнула в красную зону, механизм дернулся в последний раз с таким звуком, как будто пробка выскочила из бутылки, и стал тихим и неподвижным. С его поверхности всплыл завиток пара, и стрелка вернулась в исходное положение.

Пальмерстон закрыл рот, взглянул на устройство, протянул к нему руку и щелкнул переключателем. Открылась дверца, и прямо в руку премьер-министра выпала коробочка. Он откинул крышку и вынул оттуда бледно-голубой клочок бумаги. Прочитав записку, он кивнул, важно посмотрел на Бёртона и объявил:

— Вы утверждены!

— Как мило, — пробурчал Бёртон. — Кем и на какую должность, если не секрет?

— Кем? Букингемом, конечно! Король предлагает вам работу!

На какое-то время Бёртон потерял дар речи, и у него буквально отвисла челюсть.

Губы Пальмерстона натужно потянулись к обеим щекам: похоже, так он попытался усмехнуться. Зрелище не для слабонервных.

— Вот почему я вызвал вас сюда, Бёртон. Букингем заинтересовался вами. Учитывая ваши весьма необычные таланты и, выразимся так, вашу неординарность, вы можете сделать для империи то, что не в состоянии никто другой. Вот почему была создана должность, специально для вас.

Бёртон молчал. Мысли его неслись вскачь, пытаясь справиться с совершенно неожиданным развитием событий и с тем обстоятельством, что кто-то в Букингемском дворце, возможно, сейчас слушал весь их разговор.

— Должен признаться, — продолжал Пальмерстон, — что вы поставили меня в затруднительное положение. Я знал, что обязан найти вам достойное применение, но понятия не имел, какое. Меня очень беспокоит ваш талант наживать себе врагов. И я почти уверен, что на любом посту вы не будете человеком приятным и легким в общении. Мой коллега предложил упрятать вас в какое-нибудь консульство, желательно подальше. В Фернандо-По. Вы знаете, что это такое?

Кивок. Единственное, на что Бёртон сейчас был способен.

«Женись на своей любовнице, Бёртон. Остепенись. Стань консулом в Фернандо-По, в Бразилии, в Дамаске, в любой долбаной дыре, куда тебя засунут».

— Кто знает? — вдруг нервно выпалил Бёртон, точно спохватившись.

— Простите?

— Кто знает о нашей беседе, о работе в консульстве?

— О работе — только я и Букингем, — Пальмерстон коснулся медно-стеклянного аппарата. — Я обсуждал этот вопрос лично с королем. О том, что вы здесь? Букингем, я, мой секретарь, охрана, дворецкий, лакей, который видел, как вы входите. О консульстве? Букингем, я и лорд Рассел, который, собственно, и порекомендовал вас. А что такое?

Бёртон знал, как выглядит Джон Рассел, министр иностранных дел. Это был пожилой, лысый, широколицый человек, совершенно не похожий на привидение, которое передвигается на ходулях и летает над крышами.

— Я думаю, — медленно выдавил из себя Бёртон, — что, с большой долей вероятности, в правительстве или в королевской семье есть шпион.

Пальмерстон замер от таких слов. Его кадык нервно поднялся и опустился.

— Объяснитесь, — тихо сказал он.

Быстро и деловито, без лишних эмоций, Бёртон рассказал о совершенном на него нападении. Пальмерстон слушал внимательно и сидел настолько неподвижно, что вполне мог сойти за восковую фигуру, на которую и без того походил.

Когда Бёртон закончил, премьер-министр попросил его описать привидение более подробно.

— Очень высокая и худая фигура, с длинными тощими ногами, но силу имеет невероятную! На голове большой черный шлем, круглый и светящийся, окруженный голубым пламенем. Глаза красные, безумные, буквально сжигают. Лицо, скорее, похоже на череп: щеки ввалились, нос выдается вперед, вместо рта — щель. На нем белый облегающий костюм с нашитыми чешуйками, похожими на рыбьи. На плечах черный плащ с белой подкладкой, а на груди круглое, напоминающее лампу устройство, светящееся красным светом и испускающее искры. Кисти рук костлявые, вроде когтей. На ногах сапоги со встроенным механизмом вроде пружины, к каждому сапогу подсоединена длинная ходуля. — Бёртон запнулся, потом добавил: — Во время паломничества я слышал много рассказов о злых джиннах…

— Джиннах? — прервал его Пальмерстон.

— Да, о злых духах, которые предположительно обитают в пустыне. Я считаю себя вполне разумным, рациональным человеком и скептически отношусь к суевериям. И если бы я не видел это существо своими глазами, а кто-то рассказал бы мне о нем, я бы не поверил.