Станция "Самосуд" (СИ) - Ена Вольховская
Илинея кивнула и продолжила путь, а Рида, развернувшись, пошла домой, кидая косые взгляды на несколько любопытных лиц в окнах.
Шаг четвертый: Затишье
Неделю спустя. Рейнхарм, кабинет ректора
Высокий мужчина в возрасте беспокойно расхаживал перед столом в кабинете. Пиджак из плотной ткани темно-коричневого цвета протестующе кривился по фигуре и, казалось, иногда скрипел, всем видом показывая, что он не предназначен для активных действий, а вот вышарканные брюки явно давно смирились со своей участью. Пару раз ректор Вомин останавливался, резко поворачивая голову, чтобы глянуть на недавно добытый из недр стола магический шар, и на каждое такое движение остатки его некогда длинной шевелюры, сейчас поредевшей и освободившей области на макушке, забавно дергались и взметались вверх.
Мужчина заметно нервничал, ожидая чего-то, что известно лишь ему. Крупные ноздри трепетали от глубокого дыхания, вызывая какие-то смутные ассоциации. Ректор вообще был весьма своеобразной личностью, начиная от нетипичной внешности и заканчивая странными ежедневными ритуалами, вроде «круга почета» вокруг стола перед тем, как идти читать эти лекции. Не то чтобы это кого-то удивляло. Необычный разрез глаз и смуглая кожа, несмотря на почтенный возраст и годы жизни в весьма холодном климате юго-западной Таврии, где и примостился Рейнхарм, четко выдавали в нем южанина. Да и не только это! Пусть ректор и прожил здесь всю свою жизнь, родители-эмигранты все же передали ему кое-какие черты и привычки, свойственные жителям некоторых стран юга.
Одной из самых раздражающих оказалась манера произношения: он постоянно выделял шипящие звуки, словно чуть протягивая их, из-за чего создавалось ощущение, что общаешься с какой-то ящерицей или змеей. Учитывая не самый приятный характер ректора, не трудно представить, какие шутки шутились за его спиной.
Другой чертой, над которой потешались коллеги, стала удивительная любовь к всевозможным побрякушкам и блестяшкам. Злые языки поговаривали, что ректор на них половину заработка спускает, а то и больше. Правда это или нет — неизвестно, но то, что Лино Вомин всегда носил колец и перстней не меньше, чем позволяло количество его пальцев на руках, знал каждый камень в академии. И если приезжие чародеи дружно кивали, считая ректора приверженцем магии предметов, то любой, кто прообщался с ним хотя бы пару-тройку недель, прекрасно знал, что Вомин — сорока, каких поискать.
И все же вещь, за которую коллеги порой хотели придушить его, оказалась вообще никак не связана с его происхождением. Как уже было сказано, ректор не отличался приятным нравом и вполне мог наорать из-за мелочи или, что называется, нагадить в душу. Но вишенкой на этом торте всегда был «постскандал», а именно добродушное, спокойное поведение ректора сразу после конфликта, будто ничего и не произошло. Так что к традиционным «змея» и «лысая сорока» быстро присоединилось «энергетический вампир» и еще пара обидных и нелицеприятных слов.
Впрочем, даже коллеги не могли состязаться в придумывании таких прозвищ с тем, чьего ответа сейчас ждал ректор. Почти полчаса магический шар мерцал, едва слышно гудел и иногда потрескивал, заставляя мужчину вздрагивать. И резко замолк. Лино, увлекшийся путешествием по кабинету, не сразу это заметил, и лишь покашливание по ту сторону шара заставило его вспомнить о первоначальной цели и подлететь к столу.
— Приветс-ствую вас-с, мэтр Аврил! — ректор почтительно склонил голову.
Молодой на вид мужчина с длинными темными волосами, убранными в небрежный хвост, молча кивнул, и, хотя качество картинки не радовало, Лино точно знал, что министр брезгливо кривился. Вероятно, даже сильнее, чем на личных встречах.
— Ректор Вомин, — холодно ответил он, — не скажу, что рад вас видеть. Более того, я неоднократно просил не связываться со мной по шару. В конце концов, вы должны понимать, это не только моя прихоть.
— И вс-се ж-ше вы ответили, — спокойно парировал Лино.
Диалог, который давно стал обычным приветствием. Аврил застал еще предыдущего ректора и не скрывал своей неприязни к нынешнему, пусть и не совсем ясно, было ли это связано с личностью Лино или же с его профессиональными качествами.
— Вас… вашу настойчивость трудно игнорировать. Мне ли вам рассказывать, что звонок по шару может отменить лишь тот, кто его начал? — в голосе чувствовались нотки раздражения и непреодолимое желание закончить диалог.
В любой другой ситуации эти нотки были бы именно тем, чего ждал ректор — Аврил в таком состоянии гораздо легче шел на уступки. И министр, прекрасно об этом осведомленный, решил пойти на опережение:
— Министерство не может оказать Академии финансовую поддержку в этом квартале, ректор Вомин. Вы уже получили субсидии в начале прошлого месяца, а вот мы отчет об их использовании — нет, — устало проговорил он, и даже мутная, расплывчатая картинка в шаре на удивление ясно отобразила утомленное лицо Аврила. — И кстати! Я понимаю ваше увлечение историей, но звание мэтра в отношении глав Маджистериума не используется со времен мирового договора. Сейчас это должность министра.
— Не так уж-ш и давно, — пожал плечами Лино. — Однако я к вам не по вопрос-су финанс-сирования… минис-стр Аврил. Полагаю, вам из-свестно об из-сменениях в с-списках конференции?
— Да, я слышал, что Академия имени Тариони, вроде как, отозвала своих участников, — осторожно ответил Аврил. В голосе сквозило напряжение: мужчина явно ожидал подвоха. — Очень жаль, тема доклада, «Эффект зеркала», профессора Девраиль уже успела вызвать интерес. Не могли бы вы попросить ее почтой прислать текст?
Лино едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Сомнений в талантах профессора у него не было, но эти таланты сейчас бодро уводили разговор в сторону.
— Да, вс-сенепременно.
— Разрешите узнать, чем вызвано такое решение?
— Смерть, — резко и, на удивление, четко проговорил ректор Вомин. По ту сторону шара резко замолкли. — Около недели наз-сад, когда долж-шен был отбыть дириж-шабль с учас-стниками конференции, на с-станции произош-шел вз-срыв, — мрачно говорил он. — Выж-шили лиш-шь немногие. Увы, один из-с учас-стников, Чарльз-с Фиро, не в их чис-сле.
В кабинете повисла тишина. Кажется, министр уже успел забыть и о собственных возмущениях, и о том, что это звонок по рабочему вопросу. Он лишь молча сидел перед шаром, не в силах что-либо из себя выдавить
— Это, безусловно, ужасная трагедия, но я не понимаю, что вы хотите от меня? — максимально спокойно ответил Аврил.
— Чарльз-с был отличным с-струдником и даж-ше другом. Я лиш-шь хотел убедитьс-ся, что Минис-стерс-ство не з-сабывает с-своих людей…
— И поэтому вы звоните мне, Лино?
— Его даж-ше похоронить нормально не выйдет — некому да и нечего, — Аврил поджал губы. Лино, определенно, давил на него, но зачем он пока не понимал. — Однако у него ос-сталс-ся
