Миллион миров - Антон Александрович Карелин
Наступила глухая тишина, и сквозь неё пробились слабые стоны и крики посетителей ресторана, оглушённых, опрокинутых и изрезанных стеклянной волной.
— Это межпланетный телохранитель, — хрипло сказал Фокс, не в силах взглянуть ни в сторону октопода, ни Ане в лицо. — Я нанял его на случай попытки покушения. Чтобы он защитил… нас с тобой.
Наступила тишина. Ана с перекошенным лицом посмотрела на останки того, что секунды назад было счастливым Кизей, а затем на Одиссея.
— Я не подумал, — прошептал детектив, — что понадобится защищать кого-то ещё… Что sкиллер наведётся на шекл именно в тот момент, когда…
Он выдохся и замолчал. Я сделал одну ошибку, билось внутри, одну маленькую ошибку! Но порой у маленьких ошибок оказывается высокая цена.
Казалось, Ана сейчас влепит Фоксу пощёчину и выкрикнет, что предупреждала, как глупо и безответственно прилетать сюда, не выяснив всей опасности, не думая о последствиях. Но она заметила, каким взглядом детектив уставился на обугленный трупик, не в силах отвести взгляд. И ничего не сделала. Она видела, что сам Одиссей обвиняет себя гораздо сильнее.
— На мне орбитальный якорь, — мягким, слегка шипящим голосом сообщил октопод. — Настаиваю на том, чтобы срочно покинуть планету и подняться на станцию-убежище. Она защищена дипломатическим статусом, можно безопасно произвести рекогносцировку и составить план действий.
Ана лихорадочно огляделась. Осьминог предлагал бежать с места теракта и убийства, будучи единственными свидетелями, способными объяснить местным властям, что здесь произошло. Это было прямым нарушением закона. Сквозь рухнувший купол виднелось, как к ресторану слетаются торопливые металлические стрекозы — флаеры сил правопорядка. Кто знает, какие обвинения они предъявят чужакам, которые послужили причиной гибели их гражданина? Кто может предсказать, насколько задержание осложнит и замедлит расследование?
Всё внутри Одиссея протестовало против того, чтобы бросить обугленный трупик Кизи и сбежать. Но если этого не сделать, то выдающийся убийца, великолепный преступник уйдёт безнаказанным и достигнет своей цели. Нет. Этого допустить нельзя.
— Полетели, — мёртвым голосом сказал Фокс.
Ведь проживая в галактике с миллионом обитаемых планет и отсутствием единой глобальной системы управления, можно просто покинуть систему Гуро, чтобы никогда сюда не возвращаться. И в эту минуту Ана и Одиссей хотели этого больше всего на свете.
Мощное щупальце телохранителя поднялось, наводясь на орбитальную станцию. Силовой якорь сработал, и сгусток полей с тремя пассажирами резко рвануло вверх. Поля гасили перегрузки, поэтому скорость подъёма была невероятной — город мелькнул, уменьшаясь до размеров горошины, цвет планеты поменялся трижды за секунду, когда они промчались сквозь километровые атмосферные слои.
Гуро скруглилась и уменьшилась, она всё ещё оставалась большой, но перестала быть довлеющей, мрачная планета побледнела, неспособная их удержать. Ана бросила последний взгляд на этот утонувший в техногенной дымке мирок и отвернулась.
Станция октопода, покрытая слоем хамелеон-брони, сливалась с космосом и проявилась лишь когда хозяин подлетел вплотную. Это была унисфера — многогранный шар, способный моделировать атмосферу и другие условия для разных рас.
Силовой магнит внёс их внутрь, тройные створки распахнулись каскадом, они прошли сквозь несколько сканирующих и очищающих барьеров. Посередине гранёной сферы выдвинулся раскладной сегментный пол, который быстро заполнил пустоту. На него они и встали.
— Кто вы? — спросила Ана. Она понимала, что с таким техническим оснащением и мерами безопасности это профессионал межпланетного класса. На его небольшой станции стояли блоки универсального моделирования условий.
— Зовите меня Шур, — мягко ответил сухопутный осьминог-телохранитель. — Я позабочусь о вашей безопасности. Сейчас инсталлируется человеческая атмосфера, и я уберу поле.
Он вышел из защитного кокона и нырнул к стене, явно чувствуя себя в невесомости, как в воде. Тяжёлые мясистые щупальца осьминога легонько танцевали в воздухе, касаясь кончиками панелей управления и создавая в гранёной сфере условия, подходящие для людей. Он делал всё тщательно и неторопливо, вглядываясь в каждую панель — наверное, чтобы ничего не перепутать.
Комнату заполнила кислородная атмосфера, октопод мягко опустился вниз, повинуясь выросшему притяжению.
— Для вашей щеки, — сказал спрут.
Щупальце протянулось к лицу Одиссея, который прикрыл нарывающую болью щёку сжатой от стыда и гнева рукой. Фокс приложил к ожогу полоску гелевого заживителя, разгладил и поморщился, а затем перестал чувствовать.
Температура стала значительно выше, грани сферы на несколько секунд помутнели. Затем поле испарилось, и на людей повеяло свежестью, запахом солнечного утра в цветочном саду — в унисфере были предусмотрены даже такие приятные мелочи. Из стен одна за другой выдвигались набивные подушки, заполненные мелкими мягкими шариками. Они раздувались, принимая форму кресел, диванов, стола, удобных для людей.
— Готово, — сообщил осьминог.
Одиссей невольно подумал: как странно, что идеальные земные условия на тысячелетие пережили саму Землю. И что люди, заселившие столько миров, и нередко сильно менявшие себя благодаря техническим апгрейдам и биологическим вариациям — всё равно в большинстве остались детьми своей звёздной матери.
Октопода земные условия совершенно не беспокоили, его выносливый и живучий вид мог обитать в самых разных мирах.
— Со мной вы в полной безопасности, к вашим услугам комфорт, еда и питьё, — с чувством пообещал Шур, нависая над Аной с Одиссеем, словно кутая их в мягкой тени. — Вы перенесли травмирующее событие, вам нужны утешение и ласка.
Его велюровые тентакли сплетались и расплетались в волнующий узор.
— Я могу удалиться, чтобы вы совершили акт любви. Также готов совершить проникающий акт физической и психологической близости с каждым из вас отдельно или всем вместе.
Вот как. Оказывается, в обязанности осьминога-телохранителя входит ненавязчивая оргиастическая поддержка. Это неудивительно, потому что октоподы одна из самых чувственных рас, желание, удовольствие и секс в их культуре никак не табуированы и лишены предрассудков. Проще говоря, они совоплетаются со всем, что движется и не движется, и совершенно не стесняются об этом говорить. Люди не были столь раскованы и слегка поперхнулись.
Обширное тело октопода, подошедшего близко-близко, источало густой аромат древесных масел. Он был таким сильным, ладным и бархатным, что при мысли о том, чтобы оказаться в его объятиях, разум бедных приматов впадал в ступор. А какой бы улучшенной ни была Афина и каким бы мудрым ни стал за годы жизней Одиссей, где-то в глубинах обоих прятались маленькие пугливые млекопитающие, которых змеистые кольца одновременно пугали и манили. Обоим подзащитным потребовалось моргнуть, чтобы снять оцепенение и приструнить внутреннего бандерлога.
Как ни странно, предложение утешительной оргии не было полностью неуместным, ведь Ана с Фоксом и правда нуждались в крепких объятиях. После шока нужен долгий молчаливый момент, чтобы
