Не ходи к гадалке, Лиззи! - Галина Васильевна Герасимова
– Там же полиция кругом, да и Габриэль за мной присматривает. Что может случиться?
– Все что угодно! Тебя могли столкнуть со скалы, похитить, чтобы шантажировать Габриэля! Твой брат не всесилен и, к сожалению, имеет слабые места. Если бы преступник решил тобой прикрыться?
– Хочешь сказать, я – слабое место?
– О тебе хочется заботиться, Лизетта, – улыбнулся Остин и тут же испортил все впечатление: – Но я попрошу тебя не лезть в это дело. – Он потер гладкий подбородок.
– Ты о чем?
– Прошел слух, что из воды достали рамолку, а знакомство с ними до добра не доводит, – заметил нравоучительно. – Мне доводилось пересекаться с этой братией. Ворюги и мошенники. Не хотел бы, чтобы моя невеста общалась с таким отребьем.
Его слова неприятно царапнули слух.
– Я бы не спешила грести всех под одну гребенку, – заметила она, поджав губы, точь-в-точь, как делала миссис Уоллис, когда сердилась.
– Похоже, тебе заговорили зубы. – Остин посмотрел на нее едва ли не сочувственно. – Не смущайся, это бывает почти со всеми. Рамолы такой народ, что мертвого болтать заставят, а живого уговорят отдать все до последнего медяка. Нет-нет, не спорь. Вижу, что тебе не нравятся мои слова, но это правда. – И он развел руками.
– Ты так уверенно об этом говоришь!
– Лизетта, не дай себя обмануть. Я не припомню ни одного достойного рамола. Поверь, я встречал их немало, они толпами осаждают департамент. Пытаются выпросить бумаги на жительство, на пособие, жалуются, а порой устраивают драки. Некоторые посетители боятся зайти в здание, если видят их у входа!
– Так может, надо впустить их и выслушать, чтобы они не осаждали крыльцо? – не стерпела Лиззи.
– Как по мне, их давно пора выслать в колонии, – отрезал Остин.
Если он думал, что горячая речь поможет Лиззи осознать собственную неправоту, то ошибся. Не то чтобы рамолы ей нравились. Признаться, они пугали: яркие, бесшабашные, с громкими голосами и заливистым смехом. Но иногда, наблюдая издалека за их шумными компаниями, Лиззи отчаянно хотела присоединиться и совершить какое-нибудь безумство. Прокатиться галопом на лошади по залитому утренним солнцем лугу, сплясать босиком у костра. Или, сидя в обнимку с любимым, петь песни под луной, аккомпанируя на мандолине.
Похоже, Остина подбить на подобные безумства не получится.
– Ни одного? А как же миссис Дорис? – припомнила Лиззи жену известного в Хостфорде барона, женившегося на красавице-рамолке вопреки сплетням, и его жена частенько выходила в свет.
– Госпожа Дорис? Та, без кого не обходится ни один скандал на званых вечерах? – Остин посмотрел на Лиззи с легким осуждением. – Это лишь еще одно доказательство, что рамолам не место в приличном обществе. Пусть госпожу Дорис обучили этикету, но она как была дикаркой, так ей и осталась.
– Она просто выражает свое мнение.
– Рассказывая, как пасти гусей? Или объезжать коней? Матушка говорила, что однажды Дорис не постеснялась обсуждать присутствующих в зале мужчин с точки зрения их… кхм, мужской состоятельности. – Он покраснел, осознав, что ляпнул, и снова вытер лоб. – Прости, Лизетта, не нужно было тебе об этом рассказывать. Закроем тему. Просто постарайся не связываться с рамолами. Я не о многом прошу. – Остин наклонился к ней и накрыл ее ладонь своей. – Скоро мы поженимся. Давай научимся уважать желания друг друга.
– Почему-то эти желания только твои, – не сдержалась Лиззи и выдернула руку.
Ждала извинений, но Остин словно не расслышал ее, и до улицы Фонарщиков они доехали, не проронив ни слова.
Выбранный для покупки дом впечатлял. Лиззи думала, что это будет небольшой коттедж из тех уютных новостроек, которых в последнее время становилось все больше: в два этажа, с крохотным, прямо под окнами разбитым садиком, широкими окнами и черепичной крышей. Но у жениха оказалось свое представление о комфорте.
Старинный особняк был основательным. В такие принято входить с высоко поднятой головой, надменно кивая вышколенной прислуге. Пожалуй, по размеру он превосходил их собственный дом. А на сад Лиззи и вовсе смотрела с затаенным восторгом. Из-за того, что особняк долгое время стоял без хозяев, когда-то ухоженные кусты роз превратились в дремучие дикие заросли, какие обычно увивали башни принцесс из детских сказок. Стоял удушающе-сладкий запах, над цветками жужжали пчелы.
Правда, кто-то не поленился расчистить дорожку к входу, и пробираться сквозь колючий лабиринт не пришлось.
– Ты же говорил, что выбрал небольшой дом.
– Так и было, – немного виновато откликнулся Остин. – Но утром мама увидела купчую, и…
И решила, что небольшой дом будет недостаточно вместителен для ее оранжереи, – догадалась Лиззи, почти слыша, как рушится карточный домик ее личного счастья. А она так надеялась, что удастся избежать постоянного надзора свекрови!
– Больше никаких сюрпризов? – уточнила потерянным голосом.
– Нет! Только мне пришлось сказать, что переезд был твоей идеей, – признался Остин, вбивая последний гвоздь в крышку ее гроба.
Стоило им выбраться из экипажа, как навстречу поспешно вышел субтильный мужчина с тоненькими черными усиками. У него и глаза были черными, и болтал он непрерывно. Будто жук жужжал. Жу-жу-жу. Жу-жу-жу.
– Мистер Сандерс, вы наконец-то приехали! И сегодня вы не один, а с прекрасной дамой. Госпожа, вы восхитительны! Я сражен в самое сердце! – Он поймал руку Лиззи и прижал ее кисть к губам.
Остин откашлялся и представил мужчину:
– Знакомься, дорогая, это мистер Гейл. Он занимается сделкой по купле-продаже. А это моя невеста, Лизетта Уоллис.
– Невеста? – Гейл на секунду замешкался, отпуская ее руку, но тут же поклонился: – Поздравляю с таким важным событием! Помолвка – это чудесно! Ах, господин Остин, вам надо перенести невесту через порог. Разве вы не знаете, как поступают молодожены?
– Пожалуй, не стоит. – Лиззи отступила от повернувшегося к ней жениха.
Зря волновалась. Он не собирался следовать совету, просто предложил ей локоть.
– Дом готов к осмотру. Проходите, пожалуйста, – продолжая улыбаться, пригласил их Гейл, догадавшись, что влюбленные вовсе не настолько влюблены или стесняются проявления чувств.
«Да тут штат работников нужен, чтобы содержать дом в чистоте!» – поубавила восторг Лиззи, стоило ей оказаться внутри. Особняк требовал капитального ремонта. Но и без него наверняка стоил уйму денег.
Постоянные восторги торговца Лиззи вскоре стала пропускать мимо ушей. А Гейл не умолкал ни на миг. Обратить внимание на архитектуру, на мозаику на окнах, выполненную знаменитым полвека назад художником, не забыть похвалить старинную мебель… Иначе он говорить не умел. Рояль, к слову, был выше всяких
