Переворот.ru - Олег Георгиевич Маркеев
В. — Надо отдать должное, вы разумный человек.
А. — Я всего лишь представитель группы лиц, заинтересованных в сохранении стабильности. Кстати, о стабильности… У меня есть данные, что на башне в заложниках находится наследница владельца известного вам концерна.
В. — Сведения точные?
А. — Ручаюсь. Материалы вам передам. Барышня ничего ценного собой не представляет, но блокирующий пакет акций принадлежит ей. Могут возникнуть проблемы с нашими партнёрами. Мы, конечно, их уговорим, но это же время… Вы понимаете меня, Игорь Дмитриевич?
В. — Не представляю, как можно сохранить ей жизнь.
А. — Другого выхода у нас и у вас нет. Не хотелось бы иметь в компании какого-то ублюдка, которому она перед смертью передала свой пакет акций.
В. — Я понял. Но… Ладно, порешаем эту проблему.
А. — Очень хорошо! А то у меня уж возникло подозрение, что вы хотите поджечь башню и списать на террористов.
В. — Ха-ха-ха! Вы просто читаете мои мысли, Виктор Николаевич. Согласитесь, это лучший способ закрыть проблему.
А. — А деньги на ремонт выделите из Стабфонда. Если честно, то ещё подумаете, ремонтировать башню, или развернуть кабельную систему по всей стране. Ибо давно пора переходить на современный тип связи. Так?
В. — Вот видите…
А. — Если мыслить только сиюминутными интересами, то вы правы.
В. (пауза 20 сек.) — Жизнь девчонки — одно из пунктов соглашения?
А. — Я бы сказал, одно из условий, благоприятствующих его реализации.
В. — Хорошо… Я сделаю все возможное. Но не требуйте от меня невозможного.
А. — Мы же с вами реалисты, Игорь Дмитриевич.
В. — Приготовьте материалы. Считайте, что курьер к вам уже выехал. До свидания, Виктор Николаевич.
А. — До свидания, Игорь Дмитриевич.
* * *16:46 (в.м.)
Серый Ангел
Игорь Дмитриевич аккуратно положил трубку на рычаги.
— Мы их сделали!
Он едва сдерживал рвущееся наружу торжество.
Обвёл рукой зал оперативного управления. Обстановка напоминала Центр управления полётами, не раз виденный Злобиным в репортажах по ТВ. Чем занимались люди у мониторов, не ясно. Но судя по насупленным лицам, чем-то очень важным и таинственным.
— Вот вам ещё одна иллюстрация фундаментально разницы между нами и командой Дубравина. Они думают, что управлять страной — это тыкать в клавиши и с умным видом пялиться в мониторы. А управление, реальное управление — это вот. — Он ткнул пальцем в телефон. — Один звонок нужному человеку — и дело в шляпе. Главное, знать, что ему нужно от тебя и что ты можешь взять у него.
— Вечное «ты мне — я тебе»? — вставил Злобин.
— А как же! Причём, все варианты предложений сводятся к классическим «жизнь или кошелёк». Все хотят жить, Злобин. И все хотят жить хорошо.
Злобин решил играть отведённую ему роль «ничейного плохиша» до конца.
— Знаете, Игорь Дмитриевич, в моей практике был один случай. Работал с руководителем крупного предприятия. Типичный «старый директор»: счёт в швейцарском банке, домик в Испании, дочка банком владеет, внук учится в Англии, но железный авторитет в трудовом коллективе. Хотя прибыль делит в пропорции восемьдесят к двадцати. Восемьдесят себе и своей команде — остальное работягам. С задержкой на три месяца.
— И в КПРФ, наверное, состоит? — подкинул Игорь Дмитриевич.
— Формально нет, но на его деньги протащили депутата КПРФ в Думу. Умный, короче говоря, дядька. Тёртый калач, двумя ногами на земле стоит и обеими руками под себя гребёт. Так вот, он мне показал шкаф в своём кабинете. Костюмы от Кардена, все, как полагается. А среди них в пластиковом чехле — ватник, спецовка и кепочка-лужковка. И сапоги кирзовые. Я подумал, что держит, чтобы по цехам ходить. Ан, нет. Политический расчёт, оказывается.
— И в чем он? — Игорь Дмитриевич вскинул острый подбородок.
— Как мне сказал «красный директор», цитирую дословно: «Думаете, если вы там, в Москве, обосрётесь, я за вас тут задницу рвать буду? Нет, дудки! Я ватник накину и первым встану в колонну своих работяг, когда они местную мэрию пойдут громить. И знаешь, почему? Потому что я хорошо жить люблю, но просто жить я люблю больше».
— Занятно… И что с этим политической проституткой стало?
— А разве у нас запрещена проституция? У нас содержание притонов запрещено.
— Намёк на Думу?
Игорь Дмитриевич разразился крякающим смехом.
Отсмеявшись, поднял на Злобина холодный взгляд.
— Сейчас у вас будет шанс познакомиться с двумя политическими бандершами, коих свет ещё не видывал. Салин и Решетников, фонд «Новая политика». Не доводилось сталкиваться?
— Ещё не дорос до такого уровня, наверное, — легко соврал Злобин.
— Считайте, что уже доросли.
Игорь Дмитриевич вплотную приблизился к Злобину.
— Немедленно поезжайте к ним в адрес. Возьмите то, что они передадут для меня. И возвращайтесь назад.
— Как мне им представиться?
— Сотрудником Генеральной прокуратуры, временно находящимся в моем распоряжении. — Он перешёл на свистящий шёпот. — А для большей убедительности с вами поедет взвод ФСО. Здание взять под охрану по всему периметру. До особого распоряжения никого не выпускать. Ясно?
— Это арест?
— Нет, охрана. — Игорь Дмитриевич холодно усмехнулся. — В виду особого положения в городе. И в качестве личной просьбы, Андрей Ильич. Постарайтесь своим появлением в этом публичном доме произвести максимально жёсткое впечатление. Максимально жёсткое! Дайте им почувствовать, что мы все ещё — власть. «Маски-шоу» устраивать не надо. Просто дайте понять, что при желании мы сровняем их бардак с землёй. Вместе с обитателями. Вы отправляетесь туда не курьером, а моим личным представителем. Вам ясно? Поэтому и ведите себя соответственно.
— Приказ есть приказ… Но за что мне такое доверие?
— Так уж сложилось, Андрей Ильич, что вы наиболее
