Геннадий Прашкевич - Шпион против алхимиков (авторский сборник)

Чем больше интеллектуальной шелухи мы отсеем…

В сущности, в «Брэйн старз» изучали только историю.

Историю знаний. Историю культуры. Историю цивилизаций.

Просто срывать плоды с древа познания пристало лишь тем, кто любит варить компот, не уставал повторять доктор Гренвилл. Тем, кто хочет стать садоводом, следует научиться копаться в земле. На специальных уроках доктор Гренвилл только обрисовывал ситуацию. Но высыпая перед учениками пресловутую «груду фактов», он всегда предупреждал: ищите глубинный смысл!

И правда.

Чем плохи были робинзонады, когда «бэби–старз» группами или поодиночке высаживали на необитаемых (не только условно) островах, а то и на отдаленных (условно) планетах? Каждый строил жизнь (искал глубинный смысл) по–своему. И чаще всего находил нетривиальное спасительное решение. Не удивительно, что, закончив школу, юные бэрдоккские гении привыкли смотреть на мир прежде всего, как на объект приложения своих весьма немалых сил. Иметь дело с задачами посложней стало для «бэби–старз» второй натурой.

А была первая?…

Куртис усмехнулся.

Конечно, была. Именно поэтому, перешагнув школьный порог, «бэби–старз» со всею страстью бросились перестраивать внешний мир. Но и тогда… Не чувствовали ли они себя объектами продолжающегося эксперимента?…

2

Он отстучал на компьютере несколько слов.

Доктор Гренвилл прав: для начала проблему следует структурировать.

Патриция Хольт

Станислав Вентури

Джек Боуден

Тэрри Нэш

Вот союз, утвердившийся в самом начале и не распавшийся даже десять лет спустя.

Широкобедрая и ее мальчики. Они ходили за нею с первого дня. Маленьким веселым стадом, не спускающим глаз с рыжеволосой красавицы. «Тэрри!» – восхищенно воскликнула маленькая Пат, впервые увидев Нэша. «Кто это?» – удивился ее отец. И она в свои неполные пять лет снисходительно повела плечиком: «Так… Дурачок один…»

Дурачками мальчики Пат не были.

Признанные мастера дизайна и промышленной архитектуры, они сразу после выпуска отправились в Старый Свет оформлять там на выставке государственный павильон и в Бэрдокк уже не вернулись. Их парижская мастерская процветала. Куртис никогда не слышал, чтобы у Джека, Терри и Стана были подружки, зато не раз видел друзей Пат, не имевших никакого отношения к ее мальчикам.

Правда, это не мешало мальчикам ходить за Пат нежным веселым стадом.

Облако обожания. Вечный праздник. «Но с этим ты сама в противоречье, и далеко не так уж и проста твоя растущая от встречи к встрече нечеловеческая красота». Романы Патриции Хольт не раз становились предметом оживленного обсуждения в печати, но мальчики оставались в тени. Может, они и потеряли со временем часть прежнего буйства, но Широкобедрая – их ангел–хранитель, муза и кормчий – уверенно определяла путь.

Перед тобой вал мраморный кипит,

нагая, ты идешь, и целый мир в смятенье,

широкобедрая, тебе принадлежит…

Наверное, Камил прав.

Пат и ее мальчикам пора вернуться.

3

Джек Фостер

Дик Рэнд

Оба имени Куртис увязал краткой пометкой – Африка .

Никто не мог указать более точного местонахождения неразлучных друзей.

Джек Фостер и Дик Рэнд занимались социологией. Стиль их работы кое–кого смущал. Они внедрялись в гангстерские банды, провоцировали забастовки, устраивали несанкционированные митинги в бедных кварталах, выходили на ринг в подозрительных ночных заведениях.

Взгляд изнутри.

Они это называли так.

От чрезмерного недовольства властей Фостера и Рэнда не раз спасал Джинтано–старший. Но – взгляд изнутри! Только этим девизом друзья и руководствовались.

Занявшись исследованиями в одной из лабораторий Всемирного Социологического Центра, Фостер и Рэнд сблизились с неким африканским студентом, который, не окончив университетского курса, был срочно отозван в свою страну, где в скором времени возглавил правительство. Для Фостера и Рэнда короткое знакомство обернулось деловым приглашением попробовать свои силы в кипящих по–настоящему страстях и событиях.

Они откликнулись.

Их политическая карьера обещала быть нестандартной.

К сожалению, внезапный военный переворот привел к гибели африканского попечителя молодых социологов и весьма изменил политический курс страны. Никто больше никогда не слышал о Джеке Фостере и Дике Рэнде. Только однажды английский журналист Бертон, вернувшийся из джунглей Центральной Африки, рассказал Куртису о двух чудаковатых бородачах, подсевших за его столик в каком–то заброшенном тропическом аэропорту. Бородачи говорили на нескольких языках, один сильно косил. Оба были при оружии и чувствовали себя уверенно. Но что с ними сталось дальше, Бертон не мог сказать. Они даже записку не успели с ним передать. Неожиданная стрельба спугнула странных бородачей и они исчезли, бросив на прощание два непонятных слова.

Взгляд изнутри!

Найти и вернуть Рэнда и Фостера.

Уже ради одного этого стоило пойти навстречу Камиллу.

4

Норман Ликуори

Маленького математика Куртис выделил в особую группу.

Норман Ликуори весьма отвечал распространенному представлению о типичном математике. Узкие плечи, пепельные волосы, рассеянный близорукий взгляд, отсвечивающий просветленной оптикой очков.

Но тщедушный юнец, смахивающий на очкастую мышь, рос настоящим бойцом.

Славу очкастой мыши принесли глубокие работы, связанные с теорией чисел. Дискутируя с коллегами, узкоплечий юнец не употреблял всяких там уклончивых выражений типа спорная формулировка или неудачный подход . Нет, он всегда выражался ясно. Безграмотная формулировка! Невежественный подход! Надо признать, что кое–кто из коллег с нескрываемым облегчением воспринял неожиданный отъезд Нормана Ликуори в один из научных центров Австралии.

«Заниматься математикой можно и в стране сумчатых, – сказал Ликуори в одном из своих последних интервью. – Думаю, там спокойнее. Да и чистых математиков меньше. – И грозно блеснул очками: – Когда на тебя лает свора шавок, слишком велик соблазн ввязаться в драку».

5

Говард Ф. Барлоу

Ну, Говард и сейчас на слуху.

Он давно покинул Бэрдокк, но его помнят.

Знаменитый зоопарк Бэрдокка – детище Говарда. Издательский центр Джинтано – тоже его работа. Причудливый талант Говарда Ф.Барлоу породил целую библиотеку, востребованную уже много лет. Джералд Даррелл приглашал его в Британскую Гвиану. «Область крайних болот, тростниковый уют, – в огуречном рассоле и вспышках метана с незапамятных лет там лежат и гниют плавники баснословного левиафана… » Возможно, баснословный – не тот эпитет, который сразу царапает сердце, но это останавливает внимание. Книги Барлоу, посвященные «великим бессловесным» – зверям, птицам, рыбам, насекомым разошлись по всему миру. При этом никто не мог назвать Говарда писателем–анималистом. Рыхлый, но сильный человек, все движения которого сразу обрастали слухами.