Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

Рабочие продолжали возиться у «Космоса»… Что они делают? И вдруг Нортон увидел: в специальные отсека летательного аппарата загружались бомбы, по виду обычные, авиационные.

— Профессор Ваневар Хиггинс прилетит завтра утром, — продолжал Шипль. — И он убедится, что теперь дело за ним. Но я думаю, что вдвоем со Огарком они добьются успеха.

Нортон не допытывался, о каком успехе идет речь, его внимание было поглощено другим: «Космос» с грузом бомб, по-видимому, готов к отлету!

— Вы уверены, что эта махина полетит? — спросил он инженера.

— Вас смущают размеры «Космоса», Боллз? — ответил тот. — Да, она полетит. Смотрите сюда… Вот она, наша будущая планета… Воткнутая в землю стальная сигара… Ее нижняя и верхняя части совершенно самостоятельные, в соответствующий момент они автоматически, гм… отцепятся от нее и на парашютах опустятся. В нижней ракете имеются свой атомный двигатель, свой запас топлива: жидкого водорода и кислорода.

— Стало быть, нижняя ракета должна способствовать подъему «Космоса»?

— Совершенно верно, парень, — Шипль с удовлетворением рассматривал творение своих рук. — Таково же назначение и остальных девяти ракет — своими двигателями они поднимут мой «Космос» в верхние слои стратосферы, и там на высоте четырехсот километров от поверхности земли состоится старт «Космоса».

— Вы собираетесь лететь на другие планеты? — летчик с нескрываемым интересом взглянул на инженера. — Зачем же, в таком случае, в ракетоплан погружают бомбы?

Шипль слегка улыбнулся:

— Нет, мы не будем забираться так далеко. Просто покрутимся вокруг нашей старушки планеты, проведем научные наблюдения…

— И обратно?

— Обязательно. Ну, идите за мной.

Они поднялись по трапу и через входной люк проникли внутрь ракетоплана. Это было довольно просторное помещение, разделенное на ряд совершенно самостоятельных отсеков.

— Там атомный двигатель, — указал Шипль. — Вот пульт, управления им… Стоит повернуть вот этот рычажок — и мотор заработает. А вот, видите… — инженер нажал кнопку, и часть стальной обшивки ушла в стену, открыв широкую амбразуру, — телескоп…

— С помощью его вы будете изучать звезды? — поинтересовался Нортон.

— Вы забавляете меня, Боллз… Ну, так и быть скажу вам по секрету — с помощью этого телескопа мы будем рассматривать одну-единственную звезду — нашу планету, вернее, определенную часть её.

Нортон с видом ошалелого невежды пожал плечами.

— Все это не для твоей башки, Боллз… Но не вешай носа, и для тебя найдется работа. На первых порах я назначу тебя начальником «дома скорби», так эти скоты, корейские и китайские рабочие, называют тот барак, который ты, наверное, заметил у самого въезда на запретную территорию.

— Тюрьма? — догадался Нортон.

— Не совсем, — уклончиво ответил Шипль и многозначительно усмехнулся. — У меня тут на заводах и в лабораториях работают главным образом азиаты, и время от времени приходится среди них проводить чистку… Ну, а поскольку все работы на острове совершенно секретные, то я не могу негодных и политически неблагонадежных людей отсылать отсюда домой. Понимаешь? Сначала, пока из них комплектуются команды, они находятся в «доме скорби». Тебе придется заняться этим делом, Боллз.

Нортон промолчал — итак, ради сохранения тайн Прайса рабочие здесь обречены на истребление! «Это, конечно, не ново, — думал Нортон. — Немецкие и японские фашисты поступали так же».

Шипль переходил из одного отсека в другой.

— Вот наша РС — радарная станция.

— А что здесь?

— Кабинет шефа.

Они вошли в роскошно обставленный салон. Нортон обратил внимание на обилие всевозможных механизмов.

— А это что? — он положил руку на один из изящно отделанных рычажков.

Шипль в ужасе подскочил на месте:

— Снимите руку, Боллз! Осторожно, ради бога! Так… Уф-ф… — и он вытер пот с побледневшего лица. — Черт возьми, вы могли нажать на бомбосбрасыватель. Одна миллионная доля секунды — и нас бы с вами как не бывало!

Одна миллионная доля секунды? Нортон так и думал.

— Атомные? — спросил он, имея в виду бомбы, которые в это время погружались.

— И водородные, — ответил Шипль. — Не торчите там, Боллз… Теперь вы поняли, полагаю, что иногда профаном быть опасно.

— Вы уверены, что ваш «Космос» благополучно превратится в спутника Земли? — спросил Нортон.

— О да! Обратите внимание вон на того китайца, Боллз, — ею зовут Чжао Мин, инженер с Тайваня. Он здорово помог мне, но сегодня пришел и его черед отправиться в «дом скорби» — уж слишком хорошо он изучил этот летательный аппарат… оставить его в живых я не могу. Через два дня очередная партия будет укомплектована, и тогда тебе придется заняться им…

Они возвратились к обеду. В тот же день Нортон получил пропуск к запретную зону. На другой день с утра он и Шипль снова отправились на ракетодром.

— Вон в тех домах, — показал инженер, — находятся люди, которые скоро поднимутся на «Космосе». А вон дом с камерами, в которых они проходят тренировку, ведь им придется выдержать огромное давление в начале полета, а затем, когда ракета преодолеет силу земного притяжения — невесомость… Впрочем, вы в этих делах все равно ничего не поймете.

Шипль, оказывается, тоже тренировался. Днем прилетел Ваневар Хиггинс, румяный, с детски невинным выражением голубых глаз. Шипль показал ему «Космос» и подробно объяснил управление летательным аппаратом, назначение отдельных приборов и механизмов.

— А вот наши артиллерийские позиции, — пошутил он, входя в салон, предназначенный для Прайса.

Нортон старательно запоминал объяснение инженера.

Его беспокоило, что до сих пор на острове он нигде не видел Старка. Чжао Мина на ракетодроме уже не было, очевидно, его бросили за колючую проволоку «дома скорби», в барак смертников.

В бунгало они возвратились под вечер. По ту сторону лагуны в открытое море уходила яхта Бэтси Прайс. Нортон так и не понял: сбежала ли девушка от своего нелюбимого жениха или уехала по договоренности с ним. Шипль же сделал вид, что ничего не случилось.

После ужина Нортон стоял на веранде, погруженный в тревожные думы. И тут он вдруг почувствовал, как его крепко схватили за руки и мгновенно обезоружили. На кистях рук щелкнули наручники. Летчик не растерялся: прежде всего следовало выяснить в чем дело, возможно, Шипль просто решил свести с ним счеты…

Его ввели в ярко освещенную гостиную. За столом, уставленном бутылками, сидели Шипль, Хиггинс и третий, при виде которого летчик понял, что он погиб, — это был астроном Джонстон, приятель Уильяма Прайса, неоднократно встречавшийся с ним в Прайсхилле.