Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

– А, понятно. Но я все равно вам про него расскажу, хорошо?

– Конечно, расскажи, – быстро согласилась Наташа. – Нам-то что? Нам любая тема интересна.

– Понимаете, девочки, я кроме как про него, про Матвея Тимофеевича, ни про что другое даже думать толком не могу. – Лицо Леночки исказила гримаса отчаяния. – Наверно, завтра контрольную на двойку напишу, потому что половину из того, что мне Егор рассказывал, не поняла.

– Ну, ничего, не расстраивайся. Никита тебе на что? – подколола Вероника и тут же получила локтем в бок от подруги.

– Да, Никиточка, – услышав имя своего соседа по парте, сразу повеселела Лена, – это моя последняя надежда. Он всегда готов помочь. Такой милый, правда, девчонки?

– Правда, – ответила Наташа и, сдвинув брови, глянула на Веронику. Та в ответ показала язык, но попытки подколоть гостью благоразумно прекратила.

– Так что ты хотела нам рассказать про Бегемотика? – Наташа попыталась вернуть к нужной теме разговора Леночку, немного сбитую с толку напоминанием о Никите.

– Девочки, – сделала страшные глаза гостья, – я точно знаю – про Матвея Тимофеевича нам солгали. Ну, про то, что он в командировке.

– Почему?

– Понимаете, ему угрожали, шантажировали его чем-то.

– Шантажировали?

– Да. Я вчера вечером к нему подходила с просьбой, чтобы он мне помог в новой теме разобраться. Он такой, как всегда, вежливый был и обходительный. Ладно, говорит, помогу, приходите завтра ко мне после занятий. Я поблагодарила его, попрощалась и уже практически вышла за дверь, но в этот момент ему кто-то позвонил. Мне стало интересно, и я немного притормозила. Ой, девочки, как я сейчас жалею, что не убралась вовремя. А все мое дурацкое любопытство.

– Лен, да ты не расстраивайся, мы все из-за чрезмерного любопытства страдаем, – попыталась поддержать одногруппницу Вероника. Она неожиданно прониклась искренним сочувствием к подруге по несчастью. Она сама сегодня целый день корила себя за то, что сунула нос куда не надо.

– А почему ты решила задержаться? Что такого интересного было в обычном телефонном звонке? – спросила Наташа.

– Меня не сам звонок удивил, а реакция на него Бегемотика. Он очень испугался – прям затрясся весь. Сразу испарина на лбу выступила, и видно было, что у него ноги подкашиваются. Я боялась, он к креслу своему не успеет подойти – грохнется где-нибудь посреди кабинета. Но до кресла он все-таки дотянул, рухнул в него и начал бормотать виноватым голосом: «Я еще не готов… мне нужно еще немного времени…» А потом жалобно так: «Не надо… все под контролем… она под присмотром…» А потом вдруг аж подпрыгнул в кресле – наверно, с того конца провода прозвучала какая-то страшная угроза, потому что он наконец-то согласился с тем, что от него требовали. Говорит: «Хорошо, сегодня приступим». А я, заметив, что он закончил разговор, вышмыгнула из кабинета, чтоб под горячую руку не попасть.

– Но из того, что ты видела и слышала, совершенно не следует, что Матвей Тимофеевич не мог сегодня в командировку уехать, – произнесла Наташа спокойным голосом, как только Лена закончила свое взволнованное повествование.

– Нет, девочки, следует! Не зря же слухи по Универу поползли, что с Бегемотиком что-то случилось. Те шантажисты его угрохали.

– Да нет же, Лен! Слухи есть слухи. А подслушанный тобой разговор, наоборот, доказывает, что Матвей Тимофеевич в командировке. Что-то случилось, ему позвонили – сообщили, и он поехал улаживать дела.

– Думаете? – с надеждой в голосе переспросила Леночка.

– Конечно! – выпалили Вероника и Наташа одновременно и утвердительно покачали головами.

– Ой, девчонки, у меня камень с души свалился. Наверно, действительно зря я так разволновалась. Вот и Никита, и Егор мне то же самое сказали – нечего паниковать.

– Так ты и Егору рассказала про свои похождения в кабинете проректора?

– Ну да, он сам спросил.

Вернувшись от подруг в свою комнату, Вероника приступила к написанию ответа ректору. Что ему сообщить, долго думать не пришлось. Письмо состояло из сплошных «не знаю».

Нажав кнопку «отправить», Ника невольно вздохнула. Наверняка отписка, которую она только что сочинила, вызовет у Петра Ивановича гнев. Не завидовала она тому, кто окажется рядом с ректором в момент, когда он закончит изучать письмо. Несчастному придется испытать на себе все прелести суперзлого состояния Петра Ивановича.

Вероника понимала, еще парочка таких отписок, и она может запросто вылететь из Университета. А ей очень не хотелось этого не только потому, что учеба в необычном вузе казалась захватывающим приключением и она нашла здесь замечательных друзей. Была еще одна причина, почему ей было горько возвращаться домой. Там, в родном маленьком белорусском городке, Веронике все напоминало о двух нежно любимых близких людях, трагически погибших три года назад.

Именно поэтому, когда она выбирала, в какой Университет будет поступать, обращала внимание на два критерия. Она хотела, чтобы это был передовой в научном плане вуз, и чтобы он был расположен как можно дальше от дома. Настолько далеко, чтобы появляться в родном городе только на каникулах. Она надеялась, что это даст возможность пережить потерю, сгладит боль утраты, позволит смириться…

Глава 5. Беседа в разных весовых категориях

– Почему ты ничего не сказал про камеры видеонаблюдения? – Маленький тщедушный человечек тряс за грудки огромного грузного мужчину, с лица которого градом стекал пот.

– Я… я не знал, – оправдывался тот, не предпринимая ни малейшей попытки остановить коротыша, которого при желании мог бы одной рукой отбросить на метр, потому как человечек едва доходил ему до плеча и был тоньше в три раза. – Их установили совсем недавно. Я… я был не в курсе.

– Ты все испортил! Я знал, что такому хлюпику ничего нельзя доверять. Теперь тебе и твоему отродью – конец! Слышишь, толстячок – конец! – Коротыш еще раз тряханул со всей силы мужчину и, одарив презрительным взглядом, отпустил.

– Но я же все исправил, подчистил…

– Подчистил?! Но девчонка-то на записи все равно осталась.

– Ты же знаешь, девчонку я убрать не мог. Зато все остальное стерто. Теперь запись выглядит так, будто эта дура залезла в кабинет и напакостила там из-за подростковой глупости. Никто ни о чем не догадается – вся вина лежит на ней.

– Пожалуй, здесь ты прав, – слегка смягчился человечек. – Ладно, пока живи. Но учти, у тебя осталось две недели, чтобы найти информацию, которая из-за второй твоей оплошности попала не туда, куда планировалось. Иначе сам понимаешь, что с тобой и твоим прихвостнем будет.

– Я постараюсь… – промямлил мужчина. Он не решился возразить, что как раз в том, что информация попала не туда, куда нужно, был виноват не он, а его разгневанный собеседник. Не решился, потому что знал его тщедушный подленький начальник мог назначить виноватым любого, кого пожелает, спорить было бесполезно и, самое главное, опасно.