Мы больше не люди - Мира Форст
Ножом по сердцу полоснула весть о том, что Саша теперь встречается с Тоней Халбицкой, чей отец занял на заводе должность моего отца.
Я перестала посещать футбольные матчи.
– Они на выпускном скорефанились, – сообщила мне Василиса Рогожина.
Вася за лето стала еще толще, что ее совсем не печалило. Она продолжала есть на уроках и стойко сносить колкости одногруппников.
– Снится Ваське ночью колбаса,
Рыба семга и икра, – дурашливым голосом завывал Стас.
– Почему ты это терпишь? – спрашивала я ее.
– Да мне все равно, пусть сочиняет, – отвечала незлобливая Василиса.
Эта девочка оказалась единственной во всем колледже, кто готов был со мной общаться. Да, еще нескладный Боря Блатграп. Он даже стал задавать мне вопросы. Правда, всегда невпопад и не по делу.
– Какая у тебя группа крови? – спрашивал он.
– Как хорошо ты знаешь Германию? – следовал такой вопрос.
– Драться умеешь? – неожиданно уточнял он.
Я совсем не понимала его, но на вопросы отвечала.
Элита сторонилась меня, упорно поддерживая версию моего участия в махинациях благотворительного фонда. Голяки и середняки смотрели насмешливо, не принимая в свои стайки. И только Вася Рогожина, над которой в прошлом я смеялась не меньше остальных учащихся, не отвернулась от меня. И, что уж тут говорить, … она делилась со мной едой.
Возможно, Василиса и Боря хорошо относились ко мне потому, что и сами считались изгоями в колледже. Они подвергались не меньшему троллингу, чем я. А я старалась учиться у них тому спокойствию, с которым они воспринимали травлю. Порой, это было очень сложно. Вот, как сегодня.
Последний урок окончился, и я спешно покинула стоянку колледжа. Надо успеть к ученику.
Только выехала на нужную дорогу, мимо, вихрем пронесся Mercedes одного из третьекурсников. Из открытых окон долбила агрессивная музыка, и слышался смех нескольких парней. Неожиданно, машина стала сбавлять скорость, и стоило мне подъехать ближе, как ее водитель резко затормозил.
– Придурок! – выругалась я, едва не врезавшись.
– Эй, курочка! – высунулся из окна один из пассажиров Mercedesa, – говорят, тебе подпалили перышки. Мы не против тебя пощипать!
Вспомнила слова автоинструктора - «Не отвечайте на дороге встречной агрессией и постарайтесь сохранять спокойствие. Когда вы находитесь за рулем - эмоции не самые лучшие помощники вам».
Показала парню средний палец.
В машине заржали. Mercedes мигнул задними фарами и с визгом стартанул. Успела заметить, как из его заднего окна что-то вылетело, но не успела затормозить и наехала на это что-то. Машину сразу повело, в переднем правом колесе послышался посторонний стук. Пришлось съехала на обочину.
– Вот черт! И что теперь делать?
Колесо быстро спускалось. В него воткнулся огромный гвоздь, торчащий из дощечки. Это ее стук я услышала, когда машину повело. Ближайший шиномонтаж в пятнадцати минутах езды. С таким колесом не доехать. О том, чтобы поменять колесо самой, не могло быть и речи. Я его попросту не подниму. Остается только вызывать эвакуатор и расставаться с деньгами, которые с таким трудом копятся на будущие взносы за мамино лечение.
На обочину плавно съехала черная Toyota Camry.
– Что случилось?
– Колесо пробило, – ответила я Мстиславу.
– Запаска есть?
– В багажнике.
– Открывай.
В изумлении уставилась на парня в дорогом костюме. Почему-то Мстислав предпочитал носить костюмы, а не футболки с джинсами, как большинство парней колледжа.
Так как я не двигалась, он слегка пожал плечами и сам открыл багажник Forda. Достал запасное колесо и домкрат.
– Инструментов нет?
– К-каких инструментов? – прозаикалась я, осознавая, что выгляжу полной дурой.
Мстислав вздохнул и вернулся к своей машине. За чемоданчиком с инструментами. А уже через пару минут он снимал пробитое колесо и менял его на запасное. Ему потребовалось пятнадцать минут.
– Все, – закрыл он крышку багажника моего Forda. – Потом заедь на шиномонтаж, попроси, чтобы проколотое колесо заклеили.
– Хорошо, заеду.
– Мстислав, – остановила я его, когда он уже собрался уходить. – Ты разве не знаешь, что со мной никто не общается?
– А я и не общаюсь. Просто помог колесо поменять. Или ты сама могла поменять?
– Нет, не могла.
Он уехал, больше ничего не сказав. Его красавица Toyota быстро скрылась из виду.
К своему ученику, постигающему английские транскрипции, я опоздала всего лишь на четыре минуты.
Дома тетя обнаружилась за компьютером.
– Что изучаешь? – посмотрела на экран и не поверила своим глазам.
«Троллинг - это оскорбительные и провокационные издевательства», – прочла я вслух.
– Арина, зачем тебе знать, что такое троллинг?
– Сын нашей соседки Майи Степановны говорит, что ты подвергаешься этому самому троллингу в колледже, – чуть смутившись ответила она. – Милая, это так?
– Есть немного, – нехотя призналась я. – Но ты не волнуйся, все не настолько ужасно. И вообще, лучше бы ты вышивала, а не морочила себе голову, – попыталась отвлечь я ее.
Маневр удался.
– О, Вероника! Мне удалось продать два своих гобелена, – восторженно сообщила она.
– Вот видишь, говорила же, что покупатели найдутся.
Недавно я зарегистрировала тетю в различных сообществах, связанных с рукоделием и научила, как выставлять товары на продажу. Теперь она радовалась каждому лайку под фотографиями своих работ и обязательно сообщала мне, что кому-то еще понравился тот или иной ее гобелен.
– А куда делась фарфоровая собачка? – заметила я отсутствие одной фигурки на полке.
– Мне показалось, что тебя раздражают все эти статуэтки, и я решила перенести их в свою комнату. Только начала, как пришла Майя со своим троллингом. Вот я и отвлеклась.
– Пожалуйста, не убирай. Пусть собачка вернется на место.
– Ты серьезно? – озарилось улыбкой лицо тети.
– Вполне, – заверила я ее.
И ничуть не кривила. То, что еще совсем недавно казалось мне мещанством и безвкусицей, приобрело иной смысл. Теперь-то я знала, что эту собачку тетя с мужем привезли из Ликино-Дулево, а вот эта дама - Вербилковский фарфор. Чудесный сине-белый кот приехал из Гжели, а глиняный баран из Дымково.
Арина с дядей Петей не имели возможности посещать заграничные курорты, зато они объездили всю Россию, изучили все наши
