Требуется приспешник (СИ) - Лилия Альшер
Оставив в покое вещицу, она огляделась, что вокруг еще есть полезного. Например, выход. Но нет. Похоже, наружу вела тоже потайная дверь.
В гексаграмме больше ничего интересного не нашлось. Отсюда забрали все ритуальные принадлежности, кроме вечных свечей. Лорейн с сомнением окинула их взглядом. В прогрессивном Аркхенте уже и магические пульсары в рожках считались устаревшими, а во всех приличных домах давно использовали яркие световые кристаллы. Вечные свечи — вообще дремучая старина. Или ретро? Она испытующе прищурилась, но свечи отвечать не собирались.
— Ай, ладно. Где еще такое старье найти?
Лорейн взяла одну, потом цапнула и вторую. Потом без энтузиазма попинала туфлей пыль у алтаря, подняла с пола подвеску, которую собиралась еще запихать Мориону в место, о котором в приличном обществе не вспоминают, и временно пристроила ее в карман платья. В общем, сделала все, что могла. Пора было выходить.
Гексаграмма выпустила без малейших колебаний магии. Значит, завесу ставили только на отпугивание и отсеивание недостойных и сомневающихся.
Чтобы мучительно не сожалеть об упущенном моменте, Лорейн покопалась в мусоре остального ритуального зала. Кому хлам, а кому — улики. Но ничего не нашла, кроме собственной разбитой заколки — та потеряла несколько зубчиков, даже магией не починишь, потому упокоилась в кармане рядом с подвеской. Похоже, зал забросили сразу после последнего ритуала. Жаль, конечно. Очень хотелось узнать, кого же тут призывали.
А дверь к выходу нашлась до смешного просто — в кособоком шкафу.
***
3.3
Когда Лорейн выползла на свет, уже потускневший в первых несмелых сумерках, ее ждали два открытия. Оба неприятные.
Первое — потайной лаз в шкафу вел не в коридоры, а на задний двор охотничьего особняка. По задумке архитектора там затевался сад для прогулок леди, но леди сюда герцог привозил не с целью прогулок, да и в поместье никто не жил вне охотничьего сезона, так что одичавшие ползучие розы захватили все, как банда беспризорников с ножами. Нет, с шипами. И агрессивные заросли сразу напали на многострадальное платье Лорейн, пытаясь сцапать ее. Благодаря браслету магию можно было не экономить, и она просто чарами убирала с дороги живые садовые излишества, но колючие ветки все равно умудрялись подловить длинный подол. А он с отчаянной обреченностью пытался отдаться и намотаться. И остаться.
Второе открытие посчастливилось сделать, когда она триумфально продралась сквозь хищные заросли на дорожку, держа пару горящих свечей над головой. Оказывается, у лестницы выхода в сад стоял Морион и с интересом наблюдал за ее подвигами. Одетый с иголочки, он держал на согнутом локте ее пальто и источал благородный шарм.
Лорейн тряхнула головой, откидывая длинные волосы с лица и направилась прямо к нему. После всего пережитого за сегодня лощеный вид подлого мерзавца, спаивающего леди мочегонным чаем, вызывал непреодолимое желание убивать. Она, кажется, даже оскалилась, пока шла к нему. Не возымело, правда. Или он принял оскал за приветливу улыбку, слепец несчастный?
— Леди Лорейн, какое счастье видеть вас, — иронично поприветствовал он, стараясь не смеяться. — Надеюсь, вы живы?
Лорейн примерно представляла, как со стороны выглядит: платье в бахроме паутины, распущенные белые волосы, вампирский оскал в алой помаде и пара горячих свечей в руках. Вполне можно принять за умертвие, сбежавшее из склепа. Или за мстительный призрак. Чувствовала она себя так же.
— Вашими молитвами, — ответила она с едва сдерживаемой яростью и погасила свечи. — А вот за вас, лорд Морион, молится некому, так что, сейчас я стану вас убивать.
Он деланно удивился, будто убивать было совершенно не за что. И сказал примиряющим тоном:
— Я, между прочим, ради вас нашу карету сломал, пока вы гуляли. А то темы для беседы с герцогом стали заканчиваться.
— Сами ломали? — поддела она.
— Чаровал, — понятливо отозвался Морион.
У Лорейн дернулся уголок губ против воли. Ох! Еще не хватало простить его за одну шутку! Но, поэтически выражаясь, волна ее гнева разбивалась о непокобели... непоколебимую скалу его невозмутимости.
Лорейн с усилием взяла себя в руки и продолжила негодовать.
Она перекинула свечи в одну руку и протянула ему запястье, украшенное потрясающим черным браслетом с рубином:
— Кажется, это ваше!
Морион скользнул незаинтересованным вежливым взглядом по артефакту, за которым отправил ее шариться по подвалам герцога.
— Не мой фасон, но, кажется, видел подобную дамскую штучку раньше. У моей тетки была похожая.
— А теперь будет у вас. Снимайте.
Морион покладисто взялся за рубин, камень сверкнул алой искрой и со щелчком открылся. Нити магии, связавшие их, оборвались, сразу стало неуютно и пусто. И неудивительно: магия крови сильно влияла на эмоции, с такими артефактами сливаешься.
Лорейн опустила руку, Морион опустил браслет в карман.
Можно было бы еще поскандалить и повозмущаться. Но ее настолько измотало устроенное Морионом приключение, что продолжить ругаться хотелось только в карете по дороге домой.
— Долго меня ждали? — прохладно спросила она.
Взгляд его на мгновение стал странным, нечитаемым. По крайней мере, Лорейн не смогла определить эмоцию, проскользнувшую в темных глазах. Зато губы любезно показали знакомую усмешку.
— Всю свою жизнь, леди Лорейн. — Она поморщилась, и Морион добавил: — Попрощался с герцогом, как только вы пробудили артефакт.
— Как вы объяснили ему мою пропажу?
— Что вы сполна напились чаем.
— По тонкому льду ходите.
Он опустил голову и тихо рассмеялся.
