Заблудшие души. Старое поместье - Олег Михеев
В Кормуте крестьянин Пьер украл овцу у старосты Патлена: отцу Якову предстояло исполнить роль третейского судьи. И назначить справедливое наказание. В этой глуши, вдали от цивилизации приходилось брать на себя обязанности, которые не всегда были ему по душе.
И такого рода занятия, не имеющие прямого отношения к Вере, никогда не переводились. Возвращаясь по вечерам в капеллу и молясь перед распятием, он часто думал, что уделяет делам мирским куда больше времени, чем духовным. Я же все-таки священник, а не чиновник. Однако не думаю, что тем прогневаю Тебя, Отец Всемогущий: я помогаю людям по мере своих сил, а в этом и заключается суть Служения, как бы не насмехались над этим остальные клирики.
Служитель Господа обязан нести в мир справедливость. И брать на свои плечи ношу тяжелее, чем у других. Наша задача показывать людям Путь, учить их любви и взаимопомощи, избавлять от себялюбия и гордыни. Вести их к Царству Света. Доказывать правильность своих слов собственным примером. Ведь нет ничего хуже лицемера, который сам не верит в то, что проповедует другим.
— Надеюсь, Ты слышишь меня, Отец, — он обратился вслух к Господу. — И надеюсь, что я правильно Тебя понимаю.
* * *
В заботах незаметно пролетела ещё одна неделя. Монти быстро набирался сил: он уже самостоятельно поднимался с постели и выходил на воздух, с удовольствием подставляя израненную щеку ласковым солнечным лучам. Отец Яков не пытался разговорить садовника, дожидаясь, когда тот восстановит душевное равновесие. Лишь однажды утром подошел к нему, потрепал по голове и произнёс:
— Всё самое страшное позади, больше ты туда не вернёшься. Обещаю. Сейчас я отправляюсь в Санберли, а по возвращению, мы обсудим твоё будущее здесь в Олдвидже.
Монти странно взглянул на священника: не мигая и не отводя глаз. Так что тому, стало не по себе. А потом отвернулся в сторону, словно отца Якова не было рядом.
* * *
Солнце уже закатилось за горизонт, когда священник, устало бредя, и сжимая в руках крохотную библию in-quarto, подходил к капелле. Издали заметил блуждающий огонёк. Приблизился. Навстречу с фонарем в руке выбежала женщина.
— Что случилось, тётушка Агата?
— Святой отец, простите меня, не уследила. Монти сбежал! — зарыдала она.
— Как сбежал?! Куда сбежал?!
— Откуда мне ж знать, святой отец, — женщина взглянула на него удивленными глазами. — Наверное, вернулся к своему хозяину, непутёвый. Недаром же его Чудаком прозвали. После вашего ухода я накормила его куриным бульоном и уложила спать, а сама пошла домой, хлопотать по хозяйству. Вернулась через пару часов, а его и след простыл. Дверь в часовне нараспашку, видать, торопился сильно.
— Мдааа… — протянул священник, — и правда, чудак. Но на все Его Воля, и не в наших силах противиться Ей. Ступайте домой тетушка Агата и хорошенько отдохните. Я благодарен вам за помощь и обязательно упомяну ваше имя в своих молитвах.
— Благодарю, святой отец.
Тетушка Агата ещё раз всхлипнула, вытерла подолом слёзы и, несмотря на свою тучную комплекцию, птичкой упорхнула в сторону деревенских домов.
Глядя ей вслед, священник пробормотал:
— Эх, Монти, Монти…
Убрал библию во внутренний карман сутаны, расположенный на уровне сердца и вошел внутрь. Запирая дверь, успел заметить как вдалеке, на самом горизонте блеснула зарница. Нехорошо, подумал он. Раскат грома настиг деревню только через полминуты. И лишь после того как отец Яков умылся и устало опустился на колени для молитвы, первые капли дождя несмело застучали по крыше храма.
* * *
Ветер свистел в стропилах, легко проникая внутрь через щели в крыше. Молнии били всё чаще и ближе, каждый раз заставляя вздрагивать жителей деревни. Даже отцу Якову было не по себе. Несмотря на проделанный путь и охватившую его после ужина, состоявшего из кружки молока и пирога с капустой, сладкую истому, он не лёг почивать. На душе было тревожно: за садовника и мистера Карпентера. Масло наверняка уже кончилось, а такое ненастье — лучшее время для разгула нечисти. Но что я могу сделать? Раскат грома затрещал так сильно и близко, что он невольно дернул головой. Встал и вышел из своей комнаты. Нужно добавить света, решил он. И еще раз поблагодарить Творца за все Его дары.
Зажёг лампы, висящие на стенах и свечи на престоле. В часовне стало светлее и как-то спокойнее, даже ветер, словно бы поутих. Господь способен и не на такие чудеса, подумал отец Яков и приступил к молитве.
Раздался очередной громовой раскат, но коленопреклонённый священник не открыл глаза. Сделал это лишь после того как услышал настойчивый стук в дверь. Подскочил и бегом кинулся к выходу.
— Монти! — воскликнул он, открыв дверь.
Вспышка молнии осветила человека. Нахмуренные брови, эспаньолка с усами, пронзительный взгляд темно-коричневых, почти черных глаз, выглядывающих из-под крохотных очков, съехавших на нос. Цилиндр на голове и массивная трость с набалдашником в виде головы сфинкса дополняли облик гостя. С чёрного плаща на заляпанные кусками грязи сапоги стекали ручьи воды.
— Так и будете смотреть на меня, amicus meus, или всё-таки пригласите войти? — несмотря на суровый облик, голос гостя был мягок. В нём чувствовалась сила, обаяние и некий природный магнетизм. — Снаружи настоящий шторм.
Отец Яков, наконец-то вышел из оцепенения и дружелюбным жестом пригласил мужчину внутрь:
— Профессор Тадеуш! Какая радость, что вы откликнулись на мою просьбу. И прибыли в самый подходящий момент, когда я так в вас нуждался. Видимо Господь снизошёл до своего недостойного слуги и ответил на мои молитвы.
— Господь Бог тут не причем, — усмехнулся профессор. — Всего лишь ваше письмо и моя заинтересованность этим делом. Я выехал в тот же день, когда его получил. По счастливой случайности, которую вы, несомненно, спишете на Божий промысел, я как раз вернулся в Лондон и намеревался совершить путешествие в Румынию.
— В Румынию? — отец Яков подозрительно взглянул на гостя. — Неужели…
— Да-да, хотел познакомиться лично с графом Цепешем, — без намека на улыбку, произнес Моравский, — но передумал. Случай, который вы описали, кажется мне крайне интересным. Но об этом чуть позже, мне нужно высушить одежду, погреть старые кости у огня и плотно поужинать: долгая дорога всегда вызывает у меня аппетит, — профессор выжидающе взглянул на священника. Тот смущенно почесал затылок
