Наследники - Олег Мушинский
Старик задумчиво покряхтел, сплюнул и покачал головой.
– Это ежели всё получится, – проворчал он. – А ежели сгорит Панкрат? Что мне потом с трупом прикажешь делать? Ты, Панкрат, имей в виду, на кладбище все места на контроле. Ежели что, зарою в уголь и пойдешь контрабандной депешей в Атлантику.
Ворча себе под нос, старик запалил еще одну лампу и развернул агрегат, привинченный за спинкой кресла. На морщинистом лице дяди Миши отчетливо читалось: "нет, не получится".
– У тебя же всегда получается, – сказал Панкрат. – Туристы в сезон косяком идут, и что-то я ни разу не слышал, чтобы у тебя сгорел кто-то.
– Так я им постановку крутил, – нехотя пояснил старик. – Чего зря людьми-то рисковать?
– Постановку? – переспросила Ти.
– Постановочное видео, – пояснил Панкрат. – Кино с актерами.
Взгляд у Ти стал таким же пристальным, как когда она узнала, чем на самом деле занимался Панкрат.
– Но ведь это не честно, – строго сказала клон.
– Путешествие в прошлое без лицензии вообще незаконно, – ответил Панкрат. – Так что все хороши.
– Разве люди не имеют права узнать собственное прошлое? – спросила Ти.
– Имеют, – сказал Панкрат. – Заплатив кучу денег за лицензию и пройдя предварительно строгую медицинскую комиссию.
– А оно им надо? – проворчал из-за кресла старик. – Ты, девочка, думаешь, что людям прошлое свое интересно? Ха целых три раза! Им свое эго потешить хочется. В этой жизни он, допустим, простой менеджер, – старик произнес это слово, как какое-то ругательство, и криво усмехнулся. – Управленец в переводе на нашенский. Да только в подчинении у него один дырокол, и тот хозяйский. Эдакий, понимаешь, властелин канцелярских скрепок. А душа-то просит большего. Вот для нее кино и кручу. Герои они там, или агенты тайные, или еще кто – по человеку сразу видно, чего ему не хватает. Им безопасно, и я не в накладе.
– Но ведь кого-то же ты в прошлое отправлял? – спросил Панкрат.
– Только по молодости, – ответил старик. – Да и не скажу куда: то ли в прошлое, а то ли в фантазии ихние. Больно уж вычурное у них прошлое получилось.
Он покачал головой и переключил что-то на агрегате. Тот плюнул в него снопом искр и обиженно зафырчал.
– Однако, – только и смог сказать Панкрат.
– Чего однако-то? – недовольно буркнул старик. – Может, и нет никаких прошлых жизней. Туфта всё это. А горят люди по-настоящему. Тоже, конечно, бегство от реальности. В каком-то смысле. Только если других жизней нет, то эту бы и поберечь не грех.
– Ну, положим, тут ты загнул, – Панкрат покачал головой. – Столько людей в прошлое путешествовали, всё видели, а ты говоришь – туфта. А те, кто возвращаются – тоже туфта?
– А те, кто для этих возвращенцев коды по могильникам тырят? – с ехидцей осведомился старик.
– Ну, не все же они липовые, – ответил Панкрат. – Стала бы корпорация такой огород городить, если бы ничего не было.
– А им то что, разве плохо? – спросил старик. – У них ведь как всё устроено? Ты в прицеле на следующую жизнь все, так сказать, нематериальные ценности им несёшь. Права на то, права на это. И они этим как своим распоряжаются. Вся интеллектуальная собственность на Земле им принадлежит! Что, плохо?
– Принадлежит, пока владелец с того света не вернется, – напомнил Панкрат. – Если бы они не возвращались…
– Не возвращались бы, так и новые бы права им никто не отдавал, – перебил его старик. – Да и много ли тому возвращенцу перепадёт? Через сто-двести-триста лет чего его права стоят? Гроши! Ну, помыкается он с этими грошами полсотни лет, и будь любезен обратно в гроб ложись, а права опять корпорации отходят. Еще неизвестно, кто тут кому попользоваться разрешает. Точно вам говорю, афёра всё это. Одна грандиозная афёра.
– Ну вот сейчас и проверим, – сказал Панкрат.
– Проверим, – проворчал старик. – Полезай в кресло. А ты, девочка, давай-ка на чердак лезь. Там бинокль возьмешь, и смотри по сторонам. Если увидишь кого подозрительного, сразу сигналь. Эта машинка энергию жрёт, что твой кашалот, враз заметят, что я включился.
Ти глянула на Панкрата и, получив от того подтверждающее: "действуй", взлетела наверх по приставной лесенке.
– Шустрая она у тебя, – проворчал старик, пока Панкрат устраивался в кресле. – Сгоришь, так и быть, переправлю ее на дно.
– Да что ты заладил – сгоришь и сгоришь, – не менее ворчливо отозвался взломщик. – Всё будет нормально.
Он закрыл глаза.
– Как ты говоришь – проверим, – буркнул старик, и рванул вниз рычаг.
Перед мысленным взором Панкрата появились врата. На этот раз они были другие. По краям стояли сложенные из черного камня башенки. Между ними висели створки, грубо и кое-как обитые железными листами. Местами листы погнулись, позволяя увидеть за ними потемневшее от времени дерево. На листах был выбит какой-то герб, но поскольку приколачивали их не только кое-как, но и абы где, то сейчас на воротах красовалась просто мозаика из геральдических элементов.
Врата медленно распахнулись. Створки еле ползли. Петли противно скрипели. Похоже, их не смазывали уже много лет. Сразу за вратами начинался кое-как намеченный в пустоте коридор. Сквозь полупрозрачные стенки можно было разглядеть, как тот петляет и разделяется, постепенно превращаясь в настоящий лабиринт.
Панкрат шагнул в него и провалился сквозь пол. Внизу была бездна, и она пылала. Панкрат упал в нее, и пламя поглотило его в один момент.
Как ни странно, жара он не чувствовал. Напротив, здешнее пламя было обжигающе холодным. Панкрат стремительно замерзал, и всё никак не мог замерзнуть. Вокруг него плясало ярко-синее пламя, сквозь которое пробивались ослепительные фиолетовые протуберанцы. Каждый раз, когда они прошивали Панкрата насквозь, тот ощущал это, как удар тока.
– Ты это, живой еще? – прогремело в небесах.
– Вроде да, – неуверенно отозвался Панкрат.
Падение внезапно прекратилось, и он завис. Пламя расступилось в стороны. Прямо под собой Панкрат увидел самого себя. Он лежал на полу лицом вниз, с раскроенным затылком. Рядом валялась какая-то железяка. Скорее всего, гвоздодёр, но там было темно, и Панкрат его толком не разглядел.
Согласно официальной версии, прошлая жизнь Панкрата в образе Павла закончилась встречей гвоздодёра и затылка. Гвоздодёр выдержал, затылок – нет. Встречу организовал, опять же согласно официальной версии, кто-то из фанатов Алёны. Якобы он полагал Павла виновником гибели кумира, и таким образом отомстил за Алёну. Фаната, кстати, так и не нашли.
– Не особо-то и искали, – проворчал Панкрат.
