Андрей Бубнов - Атенрет

Виктор долго осматривался. Его восхищенный взгляд боялся пропустить даже самую мелкую деталь интерьера. Скрытая камера послушно вела панорамную съемку.

Вдоль основных стен возвышались резные позолоченные ложные стены-ширмы, украшенные картинами, повествующими об одиннадцати подвигах бога Солнца и о его сподвижниках. Ширмы тоже помогали скрыть углы каменной культовой постройки.

На высоком пьедестале, в центре храма, гордо блестел массивный золотой трон, символизируя собою вечную власть Солнца. Пьедестал украшали искусно нарисованные пляшущие языки пламени. Сидеть в храме дозволяется лишь самому богу Солнца, либо его наместнику — сыну или дочери. Днем бог светит с небес, даря жизнь всем, даже самому жалкому рабу, даже мелкой букашке, а наместник ревностно охраняет трон и строго следит за исполнением божественной воли. Наместник имеет неограниченную власть над подданными, правит от имени бога.

В настоящий момент священный трон пуст.

— Огненный трон, — зачарованно промолвил Новиков. — Даже не представляю, что мы увидим в большом храме…

— Вековую пыль, глубиной по колено, — Айко вдруг сделалась мрачной. — Неделю будем её выгребать, потом драить трон и стены.

— А где местоблюститель?

— Спешит тебя поприветствовать, — отшутилась девушка. — Как будто главе государства больше заняться нечем. Рассвет давно прошел, а закатный час пока не наступил. День не праздничный. Не удивительно, что святыня пустует.

— А если подойти поближе, — Виктор готов был сделать шаг вперед.

— Стой, — Айко поспешно схватила его за руку. — Мы и так уже переступили через черту.

Новиков мгновенно оглянулся. Полукруглая красная черта виднелась на полу в двух метрах позади.

— Это что-то новенькое, — пробурчал он.

— Тебя покарает кара божья…

— Охраняют?

— А ты как думал? В последнее время появилось слишком много желающих посидеть на царственном троне. До мародерства, к счастью, пока не дошло…

— Неужели вера в Солнце так сильно ослабла?

— В этом виноваты безбожники мениольцы. Запудрили людям мозги…

— Ты ошибаешься. Мениольцы не безбожники. Уж я то знаю.

— Странная у них вера.

— Возможно.

Девушка покачала головой. Она хмурилась, глядя на божественный постамент.

— Айко, скажи, вот мы перешагнули через запретную черту… и что теперь будет?

— Ничего. Любого другого уже давно бы поразила «кара небесная» в виде золотой стрелы. Здесь жестокие нравы. Но мы с тобой — звездные люди, нам почти все позволено, — с издевкой произнесла она и измерила Виктора каким-то странным взглядом. — Однако дотронуться до пьедестала не дадут, тем более взобраться на него. Должно же у них остаться хоть что-то святое и незалапанное всемогущими «добренькими» инопланетянами!

— Да уж, — Новиков направился к выходу. — Теперь я понимаю, почему ты не любишь Мениолу.

— Вездесущие и напыщенные всезнайки…

— Ладно, не кипятись, — Виктор вдруг вернулся к девушке, взял за руку и, преодолевая легкое сопротивление, повел её на улицу. — Меня уже причислила к мениольцам?

— Ты все время преклоняешься перед ними. Это проскальзывает в любом…

— Не преувеличивай. Традиционный поклон вежливости и преклонение, абсолютно разные понятия. Вы, японцы тоже кланяетесь друг другу в знак приветствия и уважения.

Они вышли на площадь. Бездомные куаламасты собрались возле «фонтана» и, рыча, фыркая, толкая друг друга, жадно лакали воду. На небосклоне замаячили плотные серые тучи — наглядные предвестники приближающейся грозы.

Айко продолжала играть в молчанку и поспешно удалялась прочь.

— Ну, вот, — вздохнул Виктор, догоняя девушку. — Давай больше не будем спорить, да ещё на виду у всего Актовоткона. Вернемся в свой мир. Согласна?

Она капризно кивнула головой, потом отдала Новикову зонт, неси мол.

Экскурсия не удалась. Экскурсовод обиделся…

11

Капрал Свами, молодой черноволосый и чернобровый индус, снял гарнитуру и аккуратно положил её в специальный кармашек футляра полевой радиостанции.

— Господин старший лейтенант, — доложил он командиру взвода. — Археологи вылетели три минуты назад.

— Хорошо, — процедил Зимин и покинул палатку.

Взвод расположился лагерем у подножия живописного холма. Мягкий травяной ковер и низкие бесформенные кустарники покрыли холм. Лишь обнаженный пятнадцатиметровый шестилучевой шпиль храма, блестя на солнце, указывал на искусственное происхождение рукотворного холма.

Территорию предполагаемых раскопок огородили колючей проволокой. По углам солидного прямоугольника поставили бронетранспортеры. Армейский транспортный гравилет занял седьмую часть площади охраняемой территории. Его сенсоры вели непрерывный мониторинг окружающей местности. В этом ему помогали автономные роботы-шпионы, закамуфлированные под местных птиц, а так же спутник, висящий на высокой орбите.

Радостно светило утреннее солнышко, едва поднявшись над горизонтом. На безоблачном небе ещё можно было заметить желтую луну, отчаянно спешащую догнать ускользающую ночь. Местная фауна уже привыкла к странным гостям, освоилась и, стараясь не обращать внимания на людей, занялась привычными делами.

Зимин осмотрел территорию и остался доволен. Несмотря на то, что автоматика является главным и самым надежным часовым, люди тоже не должны расслабляться.

За завтраком лейтенант поведал личному составу о прибытии ученых. Реакция солдат, как и следовало ожидать, была разнообразная: от радостных эмоций до кислого выражения лица. Многие понимали, что как только археологи начнут раскопки, ответные действия кочевников будет легко спрогнозировать. Разумеется, аборигены постараются помешать инопланетянам совершить акт вандализма. По мнению местных жителей раскопки храма Солнца — вандализм, а не что-либо иное. Как бы вы поступили, если бы, например, в вашу святыню вломились чужаки и начали её осквернять? В понимании кочевников процесс раскопок будет выглядеть именно так.

Покончив с едой, командир взвода покинул палатку и примостился на покатом валуне. Солдаты собрались возле импровизированной посадочной площадки, до боли в глазах всматриваясь в небо.

— Летят, — гаркнул сержант Штерн, высунувшись из иллюминатора гравилета. — Скоро видно будет!

Но визуально гравилет заметили минут через десять. Огромная неуклюжая транспортная машина летела очень низко. Затем она бесшумно зависла над площадкой и, выпустив массивные шасси, начала медленно снижаться. Вездесущий Штерн махал светящимися жезлами, корректируя пилотов. Те плавно опустили гравилет на землю с тридцатиметровой высоты.