Дэн Браун - Инферно

Лэнгдон был знаком с этими данными, но до него только сейчас начало доходить, что они означают. Как биологический вид люди ведут себя подобно кроликам, завезенным на острова в Тихом океане. Размножаясь там бесконтрольно, кролики нанесли такой ущерб экосистеме, что в итоге вымерли.

Бертран Зобрист переделал нас как вид… Желая спасти человечество… он превратил нас в менее плодовитые существа.

Лэнгдон глубоко вздохнул и посмотрел на суда на Босфоре: его самого точно несли куда-то морские волны. Сирены приблизились, их вой шел уже от пристани, и Лэнгдон почувствовал, что время на исходе.

— Самое страшное, — сказала Сиена, — не то, что Инферно вызывает бесплодие, а то, какие возможности этот вирус открывает. Вирусный вектор, распространяющийся воздушно-капельным путем, — это квантовый скачок, достижение, намного опережающее свое время. Бертран внезапно вывел нас из темных веков генной инженерии и отправил прямиком в будущее. Он подарил человечеству доступ к процессу эволюции, предоставил ему возможность работать над своими видовыми свойствами, так сказать, широкими мазками. И открыл этим ящик Пандоры. Бертран создал ключ к изменению нашей природы… и если этот ключ попадет не в те руки — помоги нам, Господи. Эту технологию нельзя было разрабатывать. Как только я прочла письмо, где Бертран объяснил, как он достиг своей цели, я сожгла его. И твердо решила найти этот вирус и уничтожить целиком и полностью.

— Ничего не понимаю! — Лэнгдон еле сдерживал гнев. — Если вы хотели уничтожить вирус, почему не сотрудничали с доктором Сински и ВОЗ? Почему не обратились в американские центры контроля? Или еще куда-нибудь?

— Да вы шутите! Государственные организации ни в коем случае нельзя допускать к таким технологиям! Подумайте сами, Роберт. На протяжении всей нашей истории все прорывные технологии, которые создала человеческая мысль, от простого огня до атомной энергии, использовались в военных целях, и почти всегда к этому прикладывали руку государственные власти. Откуда, по-вашему, взялось биологическое оружие? Его источник — исследования, которые велись в таких местах, как ВОЗ и центры контроля. Технология Бертрана — генетический вирусный вектор, заражающий огромные массы людей, — самое мощное оружие, что когда-либо создавалось. Она прокладывает путь к таким ужасам, каких мы и представить себе не можем, включая адресное биологическое оружие. Вообразите патоген, атакующий только тех, чей генетический код содержит определенные этнические маркеры. Это будет широкомасштабная этническая чистка на генетическом уровне!

— Я понимаю ваши тревоги, Сиена, очень даже понимаю, но ведь эта технология может работать и на пользу людям. Разве это открытие не дар небес для генетической медицины? Не исключено, что с его помощью можно было бы делать прививки всему населению Земли.

— Теоретически — да, но, к несчастью, мой опыт заставляет меня ждать худшего от любых властей.

Издалека до Лэнгдона донесся рокот вертолета. Он посмотрел через ветви деревьев на небо над Рынком специй и увидел огни летательного аппарата, который, огибая холм, быстро двигался к пристани.

Сиена напряглась.

— Мне надо уходить, — сказала она, вставая, и бросила взгляд на запад — в сторону моста Ататюрка. — Думаю, смогу перебраться через мост пешком, а на том берегу…

— Вы останетесь здесь, Сиена! — отрезал Лэнгдон.

— Роберт, я вернулась потому, что должна была с вами объясниться. И я это сделала.

— Нет, Сиена, — возразил Лэнгдон. — Вы вернулись потому, что всю жизнь были в бегах, а теперь поняли, что так продолжаться не может.

Сиена съежилась от этих слов.

— Разве у меня есть выбор? — спросила она, наблюдая, как вертолет прочесывает залив прожектором. — Найдут — тут же посадят.

— Вы не сделали ничего плохого, Сиена. Не вы создали этот вирус… и не вы его выпустили.

— Да, но я всячески старалась помешать Всемирной организации здравоохранения его найти. Если меня не упрячут в турецкую тюрьму, я предстану перед каким-нибудь международным трибуналом по обвинению в биотерроризме.

Треск вертолета стал громче, и Лэнгдон поглядел в сторону пристани. Вертолет завис на месте, винт рассекал воздух, прожектор шарил по воде.

Сиена, казалось, готова была броситься бежать в любую секунду.

— Послушайте меня, пожалуйста, — мягко промолвил Лэнгдон. — Я понимаю, вы очень много пережили, вы страшно напуганы, но постарайтесь взглянуть на вещи шире. Этот вирус сотворил Бертран. Вы пытались помешать ему распространиться.

— Но мне не удалось.

— Да, и теперь, когда все заражены, биологам и медикам нужно понять, что он собой представляет в точности. Вы единственный человек, который хоть что-то о нем знает. Может быть, есть возможность его нейтрализовать… или выработать какие-то упредительные меры. — Лэнгдон буравил ее взглядом. — Сиена, мир должен узнать то, что знаете вы. Вам нельзя просто взять и исчезнуть.

Сиену била крупная дрожь — она из последних сил сдерживала тоску и тревогу, готовые излиться широким потоком.

— Роберт, я… я не знаю, что делать. Я даже не знаю теперь, кто я такая. Посмотрите на меня. — Она провела рукой по безволосой голове. — Я превратилась в чудовище. Как я смогу взглянуть людям в глаза…

Лэнгдон шагнул к ней и обнял ее. Он чувствовал, что она вся дрожит, чувствовал, какая она хрупкая. Он ласково зашептал ей на ухо:

— Сиена, я знаю, что вы хотите убежать, но я вам не позволю. Рано или поздно вам надо научиться кому-то доверять.

— Не могу… — Она рыдала. — Не знаю, как этому научиться…

Лэнгдон обнял ее крепче.

— Начните с малого. Сделайте первый маленький шажок. Доверьтесь мне.

Глава 100

Шеф, сидевший в транспортном самолете «C-130» без окон, вздрогнул от резкого стука чего-то металлического по фюзеляжу. Снаружи кто-то колотил по крышке люка рукояткой пистолета, требуя, чтобы его впустили.

— Всем оставаться на местах, — распорядился пилот «C-130», направляясь к люку. — Это турецкая полиция. Только что подъехали.

Шеф и Феррис обменялись быстрыми взглядами.

По шквалу панических возгласов из уст сотрудников ВОЗ на борту шеф уже понял, что локализация не удалась. Зобрист осуществил свой план, думал он. И моя компания ему в этом поспособствовала.

Из-за люка послышались властные голоса мужчин, что-то кричавших по-турецки.