Переворот.ru (СИ) - Маркеев Олег Георгиевич
Он решил ждать.
Спутник уходил за горизонт, ещё минут пять, и группа «ослепнет». Даже если командир окажется отважным парнем, готовым рисковать до последнего, в штабе всегда найдётся трезвая голова, думающая не только о настоящем, а о будущем.
Для будущего группа элитного спецназа важнее одной девчонки. Война не сводится к одной единственной операции. Их ещё будет тысячи. И если за каждую заложницу класть по группе, то скоро просто некому будет воевать.
Ровно на пятой минуте в наушнике тревожной скороговоркой прозвучала команда. Ночь наполнилась низким гулом. В земле стала нарастать вибрация, щекоткой отзываясь под рёбрами. С края плащ-палатки посыпалась струйка песка. Зашуршала по стёклам очков ночного видения.
Гул оформился в характерный рёв, несущегося на полной скорости тяжёлого грузовика.
«Так, сирийская армия проснулась! Стройбат с автоматами… Ну, сейчас, блин, начнётся цирк!»
Словно в подтверждение его мыслей, ночь наполнилась грохотом откидываемых бортов, криками, градом ударов сапог, спрыгивающих на солдат, цоканьем и лязгом металла на амуниции.
Решение пришло раньше, чем в ночи хлестнула первая очередь.
Максимов вырвался из-под плащ-палатки, одним прыжком сократил расстояние до «шурика». Со второго прыжка, распластавшись в воздухе, всей тяжестью тела рухнул вниз.
«Мистравим» успел только перевернуться на бок и выставить локоть.
Удар вышиб воздух из лёгких «мистравим», второй удар чуть ниже горла отправил в глубокой нокаут. Максимов не успел сбросить его скрюченные пальцы, сжимавшие приклад, снайперская винтовка плюнула пулей. Но хлопок выстрела заглушили длинные очереди, расплескавшиеся в ночи.
Сотни ярких трассеров осами засновали в чёрном небе. На кого нарвались сирийцы, на «зомби» или на «мистравим», было пока не ясно, но шум подняли ужасный. Голосили, как при облаве на базаре.
Максимов стянул кисти рук «мистравим» тонким шёлковым шнурком, сорвал с его лица чёрную вязаную маску, затолкнул в распахнутый рот. Приложил палец к артерии на шее. Пульс был замедленный, но чёткий.
Наскоро осмотрел пленника. «Мистравим» не зря назывались «почти арабами», по форме и внешнему виду «шурик» ничем не отличался от тех сирийцев, что в каких-то трёхстах метрах базарили во весь голос и палили черт знает куда. Даже рация была «в масть», именно такими пользовались сирийцы.
С шипением вверх ушла ракета. Максимов успел упасть раньше, чем вспыхнувшая ослепительно белая звезда погнала по земле длинные тени. Искусственная подсветка добавила сирийцам уверенности, но не сказалась на меткости. Или они решили прошить пулями любой подозрительный бугорок. Очереди били внахлёст, сразу с нескольких точек, высекая яркий фейерверк трассеров из земли.
Ухнул разрыв гранаты, красным всполохом плеснув в небо. Беспорядочная стрельба на миг стихла.
Максимов перекатился к укрытию, сорвал плащ-палатку. Девчонка ещё не пришла в себя. И он стал ей жёстко массировать болевые точки над ушами и на затылке.
Она медленно распахнула глаза. Губы разлепились, готовые исторгнуть стон. Он залепил ей рот ладонью. Разгрёб густые, спутавшиеся волосы, зашептал в самое ухо.
Яркие светлячки трассеров вспороли чёрный воздух в метре над головой, веером разлетелись в темноту. Пришлось упасть и вдавить девчонку в землю. Она слабо затрепыхалась, потом затихла, жарко дыша ему в лицо.
Максимов сунул ей в ладонь рацию, поднёс к шершавым губам. Вдавил её пальцы в тангенту.
В эфире на частоте «мистравим» зашелестел её срывающийся шёпот.
Он уполз в темноту, как только услышал хруст камешков под ногами бегущих к их укрытию «мистравим».
* * *23:51 (в. м)
Странник
Мобильный подрагивал в слабых пальцах израильтянина. Тихо пиликал мелодичный сигнал отбоя. Барон вытер взмокшее лицо.
— Она сказал, что человек, который её спас…
Максимов скорописью написал на листке короткую строчку. Показал Барону. Тот пробежал прочитал и опустил морщинистые, дряблые веки.
— Да. «Око за око, зуб за зуб», — упавшим голосом произнёс он.
— Единственное стоящее, что я запомнил из Торы, — уточнил Максимов. — Вашей дочери ещё жить и жить. Месть — неплохой способ психологической реабилитации. Гораздо лучше таблеток. Если только не забывать, что «око за око» — это не более того. Но и не менее того, что с тобой сделали. Семь смертей за три недели страха девчонки четырнадцати лет — это вполне достаточно. Будет время, объясните ей это. Как профессионал спецслужб и как отец.
Барон поднял на него измученный взгляд.
— А оно у меня будет?
— Уверен, да.
Максимов придвинул к себе спутниковый телефон.
— Сейчас мы выйдем на связь с вашим начальством, и вы передадите мои условия освобождения заложников.
Барон отрицательно покачал головой.
— Они не пойдут ни на какие условия.
— Пойдут! И вы это отлично знаете. Тем более, что условия будут более чем разумные.
— А русские?
— Что — русские?
— Русские спецслужбы уже вне игры?
Максимов кивнул на окно.
— Во дворе трейлер с химической бомбой, не забывайте. Число жертв будет больше расчётных десяти процентов. Это я гарантирую. Вы не знаете, что творится в Москве. Им сейчас только химического облака в центре не хватает. Не думаю, что чекисты в позу Феликса встанут.
Барон поёжился. Затравленным взглядом посмотрел за окно. В темноте хлестали одиночные выстрелы и глухо ревели моторы армейских машин.
— Моше, хватит тянуть резину! — поторопил его Максимов. — И нечего из себя строить героя. Через десять лет о вас забудут, как забыли о бароне Мирбахе[104].
Как и рассчитывал, израильтянин намёк уловил. Профессионал, он и есть профессионал.
— А вас лавры Янкеля Блюмкина не прельщают, так я понял?
— Карьера знатная, финал не нравится, — ответил Максимов.
«Тебе открытым текстом сказать, что мы пешки в многоходовой партии, или нет?» — подумал он.
Не потребовалось. Судя по глазам израильтянина, информации оказалось вполне достаточно, чтобы прийти к однозначному выводу: спецслужбы тешатся, а у простых смертных повышается смертность.
И все же его ещё мучили сомнения.
— Только один вопрос, Моше. Только один. И закончим переговоры. — Максимов указал на окно. — Скоро вмешается третья сторона, и нам станет не о чем говорить.
Барон выдохнул, как перед прыжком в воду.
— Скажите… Это очень важно для меня. Лично вы… Я не говорю, о тех, кто планировал, на кого вы работаете… Ну, вы поняли, да? Лично вы знали, что я отец Риты? Знали, да?!
— Нет. Чистая импровизация на основе случайного совпадения.
— Как жаль, что я не вижу ваших глаз. — Барон болезненно поморщился.
— Боюсь, это тот самый случай, когда надо верить на слово.
— Я ещё не полный идиот, — пробормотал Барон.
— Вы же умный человек, Моше. Почему вы сразу исключаете случайное совпадение? Это не Земля маленькая, а наш профессиональный круг узкий. Живём, как в большой секретной деревне. Так или иначе, все мы пересекаемся. Не по месту и времени, так по интересам. Подумаете сами, сколько человек в мире профессионально занимается нашим ремеслом? Не так уж много, если разобраться. И мест нашего нереста не так уж много. Например, в Женеве чихнуть нельзя, чтобы три разведчика не сказали вам: «Будь здоров, Моше!»
— Возможно, вы правы. — Барон пожал плечами. — Кто знает, кто знает… Возможно, это ваш стиль. Вы работаете на правде, как некоторые работают на лжи.
— И на том спасибо! — Максимов снял трубку спутникового телефона. Протянул Барону. — Моше, это ваш шанс спасти себя и своих людей. Не забывайте, что вы офицер и лично отвечаете за жизнь каждого подчинённого. Действуйте. Сейчас все зависит только от вас.
* * *Оперативная обстановка
