Сакс Ромер - Возвращение доктора Фу Манчи

— Фу Манчи?! Наверняка это его новая ловушка.

— Напротив, Петри. Фу Манчи неискренне никогда не писал бы по-китайски. К тому же, чтобы разрешить сомнения, я послал запрос и получил вот такой ответ сегодня утром: мандарин Ен Сун Ят был убит в своем саду в Наньяне на прошлой неделе. Такая вот телеграмма…

ГЛАВА VIII

ДОКТОР ФУ МАНЧИ НАНОСИТ УДАР

Плечом к плечу мы спустились по одной из улиц лондонских предместий и остановились перед одним из небольших коттеджей в палисаднике, где буйно разросшиеся кусты лавра и акации лучше всяких табличек говорили: «Сдается или продается».

Смит, бросив быстрый взгляд налево-направо, толкнул деревянную калитку и повел меня по гравиевой дорожке. Темнота казалась непроницаемой, так как ближайший уличный фонарь остался в двадцати ярдах за спиной.

Из зарослей раздался свист.

— Картер? — позвал Смит.

Перед нами выросла тень, и я едва-едва смог различить форму полицейского.

— Ну? — бросил Смит.

— Сэр, мистер Слаттен вернулся десять минут назад, — рапортовал без запинки констебль. — Он прибыл в кэбе, который затем отпустил…

— Так он все еще дома?

— Через несколько минут после его возвращения к дому подъехал другой кэб. Из него вышла леди.

— Леди?!

— Та самая, сэр, которая бывала у него и раньше.

— Смит, — прошептал я, дернув его за рукав, — а это не…

Он слегка повернулся ко мне и кивнул. Сердце мое учащенно забилось. В этот момент мне стало ясно, как Слаттен ведет свою игру. В борьбе против шайки китайских убийц два года назад у нас был агент в лагере противника — Карамани, эта прекрасная рабыня, одно присутствие которой в событиях придавало нашей грязной возне колорит «Тысячи и одной ночи». Тогда я самонадеянно думал, что душа Карамани — эта загадочная восточная душа! — раскрыта для меня.

Вот и теперь она занимается своим прежним посредническим ремеслом: обещая раскрыть секреты доктора Фу Манчи, в то же время — я в этом абсолютно уверен — заманивает очередную жертву в тенета страшного ловца.

Вчера она оставила меня в дураках. И я этому был рад. Сегодня мне дана отставка, а объектом обольщения избран Абел Слаттен, отъявленный мошенник, кандидат на пожизненное заключение в Синг-Синге. Он избран и порабощен магическим светом этих глаз, развесив уши, верит всей той лжи, что срывается с прекрасных губ, чувствует себя победителем накануне неминуемого разгрома. И как только этот дурак мог вообразить, что из любви к нему эта жемчужина Востока предаст своего хозяина и бросится в его грязные объятия?!

Оказавшись во власти этих горьких размышлений, я упустил конец разговора Смита с полицейским. Огромным усилием воли мне все же удалось стряхнуть дьявольские воспоминания, чтобы вновь стать активным участником борьбы против хозяина Карамани — дирижера всех злых дел.

Мы буквально в несколько секунд разработали план действий. Смит схватил меня за руку, и мы снова оказались на улице, пересекли ее и затаились в воротах дома немного наискосок. Отсюда было удобно наблюдать за домом Слаттена. По двум горящим окнам на верхнем этаже я заключил, что прислуга ложится спать. Все остальные окна были темны, кроме крайнего левого на первом этаже. Свет пробивался сквозь венецианские жалюзи.

— Это кабинет Слаттена, — шепнул Смит. — Он не опасается слежки, поэтому прикрытое жалюзи окно на самом деле широко распахнуто.

С этими словами мой друг пересек газон и, абсолютно игнорируя то обстоятельство, что его может заметить любой, кто будет в это время проходить мимо ворот, взобрался на горку из дикого камня и, притаившись у оконного карниза, заглянул в комнату.

Какое-то время я колебался, опасаясь, что либо сам свалюсь, либо рассыплю каменную горку. Но тут я услышал нечто такое, что заставило меня подняться наверх, забыв обо всем.

Сквозь открытое окно послышался голос — ее голос, который невозможно перепутать ни с чьим другим; который всякий раз, когда я его слышу, заставляет трепетать сердце в груди.

Говорила Карамани.

Работая изо всех сил руками и коленями, ни секунды не думая о том, во что я превращаю свою одежду, я пулей взлетел наверх и устроился рядом с Найландом. Одна из планок жалюзи была слегка сдвинута, и через образовавшуюся щель мы могли наблюдать, что происходит внутри.

А внутри был типичный интерьер кабинета делового человека. Ряды скоросшивателей и папок, стол с подвижной крышкой и милнеровский сейф. У стола на крутящемся стуле сидел вполоборота к окну, откинувшись назад и улыбаясь, Слаттен. Он так безобразно широко раскрывал рот, что мне отчетливо была видна коронка нижнего левого коренного зуба. В кресле спиной к окну, так близко, что можно было дотянуться рукой, сидела Карамани.

Женщина, которую в своих снах я видел непременно в восточном одеянии, с золотыми браслетами на запястьях и щиколотках, с дорогими кольцами на пальцах и драгоценными камнями в волосах, была в европейском костюме и шляпке, будто только из Парижа. Карамани была единственной восточной женщиной из всех мне знакомых, которая умела носить европейскую одежду. Пожирая глазами ее изысканный профиль, я думал о том, что, должно быть, Далила была на нее похожа и что, за исключением супруги Нерона Поппеи, история не знала женщины, которая выглядела бы столь невинной, будучи столь же порочной.

— Да, моя дорогая, — говорил Слаттен, разглядывая через монокль свою прелестную гостью, — завтра вечером у меня будет все готово для вас.

Я почувствовал, как при этих словах Смит вздрогнул.

— А вы наберете достаточно людей? — Этот вопрос Карамани задала с каким-то странным равнодушием.

Слаттен вскочил.

— Девочка моя, — воскликнул он, глядя на нее сверху вниз, посверкивая в свете лампы коронками во рту, — да если надо, я дивизию приведу!

Он попытался схватить ее руку в перчатке, которая тихо покоилась на подлокотнике кресла, но она отклонила его попытку с естественной простотой и поднялась.

Слаттен буквально пожирал ее глазами. Он потребовал:

— Приказывайте мне!

— Я еще не готова, — отвечала она сдержанно, — но, убедившись, что вы готовы, теперь я могу строить свои планы.

Она скользнула мимо него к двери, ловко увернувшись от протянутой к ней руки с таким изяществом, что это вызвало у меня нервную дрожь. Ведь я однажды тоже стал жертвой всех этих уловок.

— Однако… — начал Слаттен.

— Через полчаса я вам позвоню, — сказала Карамани и без лишних церемоний распахнула дверь.

Смиту пришлось буквально за руку отрывать меня от жалюзи.

— Вниз, несчастный! — шипел он. — Если она нас заметит, все пропало!

Придя в себя, я повернулся и довольно неуклюже последовал за своим другом. Камень под моей ногой вывалился из гнезда и с грохотом скатился вниз. К счастью, Слаттен тем временем уже вышел в холл и не мог этого слышать.