Екатерина Маслова - Модный приговор

— Выключи! — допила сок и сказала компьютеру. — Одеваться уже пора.

Пятница считалась днем джинсов. У данной традиции имелись глубокие исторические корни, уходившие в конец позапрошлого — начало прошлого веков. В стародавние немодные времена работникам офисов надлежало ходить на работу исключительно в строгих деловых костюмах, а по пятницам начальство давало им послабления и разрешало являться на службу в джинсах.

Само понятие дресс-код утратило свое значение после Второй Модной войны, когда на Всемирном Конгрессе был принят свод правил, регламентирующих одежду жителей всей планеты. Но традиция носить по пятницам джинсы осталась.

Сегодня Камилла выбрала синие джинсы классического покроя клеш, длинный джемпер в обтяжку кофейного цвета с узким черным пояском из искусственной кожи — все Versace, курточку с коротким рукавом и кепи в шотландскую клетку от Киры Пластининой, спортивный черный рюкзачок и черные кроссовки на ю-сантиметровых каблуках от Nike. На шею девушка надела массивную бижутерию из разноцветного прозрачного пластика Kenzo. Вид был самый что ни на есть пятничный.

Первая половина рабочего дня пролетела незаметно. Камилла ответила на все накопившиеся за неделю неважные сообщения, сдала в архив Правового Министерства контейнер с карточками закрытых дел, пообщалась двадцать минут с мамой, обсуждая завтрашний обед в честь дня рождения ее младшего брата. Сходила с коллегами на маникюр, выпила чаю с Луизой, ознакомилась с основной прессой, которую не успела отсмотреть за неделю — Vogue, L’Officiel, Tatler, Harper’s Bazaar, Elle, Glamour, GQ и Cosmo-men. После чего отправилась обедать со своим куратором.

Кабинет Анатолия Куприна располагался на 299 этаже правительственного небоскреба, что наглядно демонстрировало, какого высокого полета был этот человек. Когда Камилла зашла в кабинет своего куратора, застала стоящим его у окна и любующимся видами. Погода была солнечная и вся Москва была, как на ладони.

— Добрый день, детка! — поприветствовал девушку судья, они расцеловались. — Вот любуюсь окрестными видами, — приглашая Камиллу жестом присоединиться. Из окна Анатолия был виден даже Кремль и кусочек Красной площади.

— Подумать только, — сказал мужчина. — А ведь всего сто лет назад наша столица имела совсем другой вид. Ты знаешь, что в те времена в Москве не было ни одного здания выше ста пятидесяти этажей. И то их было всего парочка не больше.

— Не может быть, — удивилась Камилла. — А где же люди тогда жили?

— Эх, молодежь, — добродушно вздохнул Анатолий. — Плохо вы историю знаете. После Второй Модной войны, которая закончилась в 2045 году, — в радиусе пятнадцати километров от Кремля семьдесят процентов зданий было разрушено, а из оставшихся — 17 процентов нуждались в капитальной реконструкции. Именно тогда Российское Правительство приняло решение не восстанавливать старые постройки, а превратить Москву в мегаполис будущего. Границей города стала считаться наша Кольцевая дорога, раньше она называлась Садовым кольцом. Были построены трехсотэтажные небоскребы. Половина из них стала жилыми зданиями, а другая — офисными.

— А где же раньше жили люди? — снова задала свой вопрос Камилла.

— Раньше москвичи ютились в жалких постройках на окраине города. Эти районы даже назывались спальными. После того, как люди переехали в небоскребы, все эти дома были снесены. Сейчас на этом месте автоматические агрохозяйства, которые снабжают Москву свежими фруктами и овощами.

— Ну это же очень далеко?! — продолжала удивляться девушка.

— Да, — согласился Анатолий. — Москвичи тратили каждый день по два — три часа, чтобы добраться из дома на работу и обратно.

— Какая неэффективная трата времени! — возмутилась Камилла.

— Это точно, — ответил судья. — Но наши предки мало задумывались о том, чтобы изменить что-то кардинально. Они считали, что важнее сохранить историческое наследие, как например, старые постройки, чем улучшить свои условия жизни.

— А почему Правительство не сносило старые дома? — спросила девушка.

— Потому что в те немодные времена эти дома или отдельные квартиры в них были частной собственностью граждан, как, например, сейчас твой персональный мобильный.

— Какой бред! — не поверила своим ушам Камилла.

— Это мы сейчас так думаем, у нас совсем другие ценности, другой менталитет, а раньше каждому хотелось получить кусочек земли в свое полноправное владение. Люди были другими. Их раздирали противоречия, мучили проблемы. Раньше судьи, такие как мы, могли получить от одной из сторон какой-нибудь дорогой подарок или деньги, и решить спорное дело не по справедливости, а в пользу этой стороны. И это было в порядке вещей. Все знали об этом.

— Но почему же таких судей не отправляли в тюрьму?

— Деточка, времена были другие. Все хотели получить побольше и оставить полученное у себя навсегда, передать это потом своим детям, внукам.

— Хорошо, что мы живем сегодня, а не в те страшные времена, — сказала Камилла, чуть подумав.

— Все имеет свои объяснения. Сто лет в Москве проживало больше десяти миллионов жителей. Так что быстро и эффективно решить жилищный вопрос было очень сложно.

— Откуда же взялось столько людей в столице? — засомневалась Камилла.

— Москва — была открытым городом. Из всех регионов сюда съезжались желающие сделать карьеру, заработать денег. После Второй Модной войны население города сократилось почти в десять раз. А сейчас действует правительственный закон. Желающим переехать в столицу приходится основательно объяснять Государственной Комиссии по миграции, что они будут делать в Москве, чем могут быть полезны России, — судья помолчал немного, потом улыбнулся и сказал: — Ты даже не представляешь, что это были за времена. В начале прошлого века люди даже в церкви перестали ходить.

— Не может такого быть? — ужаснулась Камилла.

— Может. Большинство посещало храмы один-два раза в год по праздникам, а некоторые вообще не верили в Бога.

Теперь ты сама знаешь. Каждый гражданин минимум раз в неделю бывает в церкви и ведь не по принуждению, а добровольно. Люди вспомнили о своей бессмертной душе и заботяться о ней — молятся, исповедуются, причащаются.

— Что же изменилось? — спросила девушка.

— Эволюция человеческого сознания. Мы живем в настоящий Золотой век, — Куприн улыбнулся. — Не забывай ценить время, в которое живешь.

Камилла согласно кивнула.

— Ладно, заболтал я тебя совсем. Прости уж, старика.

Анатолию Куприну было 75 лет, но выглядел он лет на сорок. После тридцати пяти лет пластические операции по омоложению входили в государственную медицинскую программу. Все граждане были обязаны два раза в год обследоваться у пластических хирургов. С тех пор, как косметология смогла воздействовать на клетки кожи на молекулярном уровне, операции стали легкими и практически безболезненными. Все они финансировались за счет государства и были бесплатными для россиян. Определить точный возраст человека старше тридцати пяти лет было практически невозможно.