Гапарон Гарсаров - Глаза дьявола

По привычке проверив стенд для почты, Гербер поспешила наверх.

Открыв дверь 13-й комнаты, Лавра убедилась, что Луизы тут нет. Правда, она уже успела побывать здесь после происшествия, судя по разбросанным на её кровати вещам и записке, оставленной на столе:

«Лавра, если вернёшься в моё отсутствие, не пугайся беспорядка. У меня великое горе.

Уехала за город к дяде Махмуду…»

О том, что у Луизы имеются какие-то родственники, кроме убитого Аскара, Гербер не знала. Что за дядя успел появиться у Шарафовой? И где именно она сейчас находится?..

Обдумать эти странности не позволил стук в приоткрытую дверь.

– Можно? – донёсся голос Викентьевны.

На Марию это было не похоже. Если она желала зайти к кому-то в комнату, то делала это сразу, без предупреждений, и уж точно не дожидаясь разрешения. Но сегодня она вела себя на редкость уважительно.

– А мне сказали, что ты в больничке, – прогудела Викентьевна. – Слышала, будто эти кретины в тебя стреляли…

– Нет, промахнулись, – вздохнула Лавра, убирая записку соседки в верхний ящик стола. – Не знаете, куда умчалась Луиза? Разве у неё есть родственники в окрестностях Петербурга?..

– Откуда! – отмахнулась женщина, сморщив красное лицо. – У своих, небось, сидит. Ну, которые тоже из Чечляндии еёной. Они ведь там все друг дружку за родных принимают, ну прям как мы, хохлы…

– А где это находится? – переспросила аспирантка, прекрасно понимая, что завхоз вряд ли владеет такой информацией.

– Бес их знает. Ты лучше скажи, зачем эти козлы к тебе-то полезли? Ты ж хохлушка, а не какая-нибудь негритоска…

– Может, решили, что я еврейка.

– А, точно-точно, – побледнела Викентьевна и схватилась за выпирающий живот. – Неужто и на нас теперь могут накинуться?

– Что им мешает?.. Они же отморозки, – твёрдо заявила Лавра, повесив влажный плащ на крючок перед дверью.

– Слушай, я чё пришла-то, – легонько толкнула её в бок женщина. – Тебе фря какая-то звонила сегодня утром. Разбудила меня ни свет ни заря. Нашла тоже, понимаешь ли, секретутку. Если б кого другого спросила, я бы послала её на хутор бабочек ловить. Но она тебя требовала.

– И кто это? – нахмурилась Лавра.

– Сказала, что с института звонит, просила тебя к ней туда подрулить. Я ей говорю, моя Лавруня ни в каком институте не учится, она в аспе теперь нашего универа кантуется. Так нет ведь, начала на меня наезжать, прикинь?..

– Это, наверное, с моей новой работы звонили, – рассеянно пробормотала Лавра и подвела Викентьевну к зеркалу. – Вот, посмотрите, у меня на самом деле волосы синие?

– Ну… да, – неуверенно кивнула та и улыбнулась. – Прикольный, кстати, причесон у тебя получился. Вчера сделала? Перед кино, да?..

Пришлось согласиться с такой версией. А как ещё объяснить, что шевелюра за ночь поменяла свой цвет? Если таинственное исчезновение раны на бедре Гербер могла оправдать свойствами своего уникального организма, то вот чудеса с волосами начинали её уже пугать. Так или иначе, всё это вполне могло быть связано с её циклами, ведь она так и не смогла провести ночь на дне реки. Вчера Лавре сделалось дурно в обществе нахала Павлова, а сегодня произошла метаморфоза с причёской. Кто знает, какие ещё изменения в её теле произойдут, покуда она не соизволит исполнить свой непременный ритуал?..

Тратить время на завтрак Лавра не стала, лишь сменила наряд. Окровавленное и порванное платье сложила в мешок, чтобы выбросить на мусорку, взамен нацепила серую юбку и полупрозрачную блузку и помчалась на место новой работы. Как-никак, Гнесин предупреждал её о скором начале занятий. К тому же она ещё вчера должна была перезвонить заведующему кафедрой и согласовать расписание. Да и Луиза исчезла в неизвестном направлении, а что стало с Аскаром, Гербер так и не узнала.

На улицу Циолковского Лавра прибыла запыхавшейся. На свежем воздухе приходилось бежать из-за низкой температуры и промозглого ветра. Удивительно, как капли капризного дождика до сих пор не превратились в снежинки. Ей-богу, в городе царил такой холод, что впору было наступить зиме. И в эту погоду ещё предстоит лезть в Неву??? От одной мысли об этом девушку пробирало до костей.

Вбежав в холл института, Лавра решила немного отдышаться и согреться. Не к лицу заявляться на приём к начальству с клацающими зубами и дрожащими руками. Приблизившись к доске объявлений, она попыталась найти в расписании Историю Отечества, которую ей доверили преподавать местной молодёжи. Но вместо этого взгляд напоролся на знакомую красно-чёрную листовку с нацистским лозунгом:

«В законах Природы нет места «правам» или «привилегиям».

Олень, настигнутый голодным Львом, не имеет права на жизнь.

Но он может завоевать ее в схватке. Точно так же человек не имеет прав на жизнь, свободу, счастье.

Все это должно быть им заслужено, завоевано. Им, его семьей, его племенем.

Только тогда может быть полностью осознана подлинная ценность жизни, свободы, счастья.

Умение распознавать суть вещей – знак здоровой Нации.

В умирающей нации, цивилизации, культуре или расе внутреннее содержание принесено в жертву внешнему.

Народ, позволяющий чужим, людям другой расы, жить у себя, ИСЧЕЗНЕТ.

Так может исчезнуть и вся Белая раса, уже сейчас составляющая очень небольшую часть человечества».

– Почему не на занятиях?! – грозно воскликнул чей-то голос со стороны, и аспирантка, которая хотела уже сорвать дерзкий плакатик, вздрогнула от неожиданности.

К ней подошла девушка в клетчатом костюме из юбки и жакета и с собранными на затылке волосами мышиного цвета. Через мгновенье взгляд уткнулся в белое личико, на котором призывно темнела родинка. Лавру пробрал лёгкий шок. Перед ней стояла та самая курильщица, что вчера лезла к ней в университетском туалете со своими советами по поводу косметики. Барышня тоже смутилась, едва припомнив брюнетку, и невольно раскрыла рот. Правда, её растерянность продлилась недолго. Она мигом приняла строгий вид и вопросительно уставилась на Гербер.

– Я пришла к заведующему кафедрой, – сообщила Лавра, пряча руки за спину. – Мне нужно определиться с расписанием. Я должна вести здесь Историю и…

– Вас зовут Лавра Эдуардовна? – уточнила девица, и её синие глаза предательски забегали, словно она вновь почувствовала себя неловко.

– Да…

– Тогда пройдёмте, – указала та на коридор, пропустила Гербер вперёд себя и последовала за ней.

До двери с табличкой «Методический кабинет» они шли молча. Лавра лишь улавливала, как волнительно дышит позади неё вчерашняя студентка из университетского туалета. Кто она? Неужели учится здесь? Или, может, подрабатывает какой-нибудь секретаршей?