Цена возвращения - Алексей Иванович Гришин
А де Фле в эти дни из гостиницы и вовсе не выходил. Только пару раз о чем-то подолгу беседовал с каким-то седым горожанином, откровенным купчишкой, да с таким же, как сам, мальчишкой, но с нашивками полицейского капрала. Сказал, что это товарищ по детским играм.
«Шевалье и есть шевалье, мелочь безродная, — подумал тогда барон. — С кем ему и дружить, как не с полицейским быдлом».
Но в конце концов все проблемы были решены и «Триумф», поскрипывая такелажем, легко скользя по легкой ряби моря, отправился в путь. Чтобы уже на следующий день встать на рейде Дувра, где нового дипломата ожидала карета с расчехленным лазурным галлийским флагом — посол встречал барона и его семью лично.
А все прочие довольствовались одной пассажирской повозкой и простой телегой, на которую и погрузили и господский багаж, и нехитрый скарб сопровождающих. Ящики, коробки и тюки попросту свалили как попало — на месте разберутся. Что надо — отмоют, что надо — погладят. А уж если чего и разобьется так, что и починить нельзя, это тоже нормально — не бывает, чтобы без убытка путешествовать.
Лишь молодой шевалье схватил свой чемодан, водрузил на колени, да так и вез всю дорогу, обнимая крепко, словно ветреную девицу. В порту и вовсе физиономию к нему прижал, словно прятался от кого. Ни привстать, ни разогнуться в тесном экипаже. Хорошо хоть другим не мешал.
Наконец путешественники добрались до добротного двухэтажного дома, сложенного из серого, с каким-то зеленоватым оттенком, кирпича.
У дверей, как положено, охрана — два здоровенных молодца при шпагах и в голубых плащах королевских гвардейцев.
— Наш дом, — кратко пояснил посол. — Вон то крыло, — он кивком указал на левую часть дома, — ваше, барон. Там есть все, что нужно для работы и жизни. Супруга, уверен, будет довольна. Ну и для слуг, разумеется, место найдется.
Потом перевел взгляд на де Фле, который откровенно стушевался перед грозным начальником.
— А молодой человек поселится вон в тех покоях. Видите, сбоку отдельный вход.
Отлично! Молодой человек бросил быстрый взгляд на обшарпанный вход в будущие апартаменты. Что же, если его комнаты ему соответствуют, то придется потратить немало сил для приведения их в божеский вид.
Комнаты? Как же! Всего одна. Не сказать, что очень уж тесная, но приглашать в нее друзей как-то не хочется. А о приглашении какой-никакой подружки и вовсе речи нет.
Впрочем, судя по промелькнувшей по лицу шевалье задорной улыбке, юношеский оптимизм еще царил в его светловолосой голове. Мол, жили мы в покоях и похуже, не привыкать!
И первым делом, сразу после того как господин посол уехал по своим важным делам, оставив господина барона с сопровождающими обживаться на новом месте, раскрыл чемодан и привычно хмыкнул, увидев странный набор кисточек и баночек, о назначении которых не имел ни малейшего понятия. Откуда-то из глубины достал и тщательно пересчитал собранные в примитивный холщовый мешочек дешевые кольца и браслеты, на которые вряд ли позарился бы хоть сколько-нибудь уважающий себя вор. Большую часть положил назад, оставив себе лишь перстенек с дешевым турмалином и тонкий серебряный браслет.
Затем совсем по-крестьянски закатал рукава и приступил к главному делу новосела — уборке и мытью никогда, видимо, не чищенных стен и полов. Уж Спаситель ведает, в каком состоянии находились покои де Бретейля, но здесь был самый настоящий, как, бывало, говаривал его друг, «bardak».
В самый разгар работы в дверь деликатно постучали.
— Кто там еще? — не слишком вежливо крикнул де Фле.
В комнату вошел молодой человек, лишь немного старше нового жильца. Но прилично одетый и при шпаге.
— Шевалье де Фле? Вам необходимо срочно прибыть в посольство к господину первому секретарю графу де Пантьевру, — сказал он, начисто проигнорировав тон и недобрый взгляд оторванного от важного дела человека.
— Что, прямо вот так? — шевалье развел руки, намекая на свой затрапезный вид.
— Об этом мне ничего сказано не было, но вас ждут через полчаса, — по-прежнему предельно вежливо ответил посланник, позволив себе лишь намек на улыбку от вида изгвазданного в пыли, растрепанного и взъерошенного пятнадцатилетнего мальчишки. — До посольства идти минут десять. Постарайтесь успеть привести себя в порядок.
Что делать? Благо, курьеру роскошная одежда не положена. А имеющаяся… ну, надо бы ее почистить-погладить, но, в принципе, сойдет. Вот только волосы… эх…
Через полчаса в огромный и светлый даже в лучах заходящего солнца, богато обставленный кабинет вошел типичный небогатый дворянин, каких много моталось по матушке-Европе в поисках приключений. Точнее — денег, которые за эти приключения платили.
Дешевая, но редкая в Лондоне куртка на собачьем меху, приметная шляпа с красным пером непонятной птицы, может быть даже петуха, и плохонькая шпажонка, вряд ли способная выручить в серьезной схватке. Портрет дополняли штаны из грубой ткани, заправленные в заляпанные грязью короткие ботфорты.
— Здравствуйте, ваше сиятельство! — вошедший вскинул руку в четком воинском приветствии.
— Де… как там вас… — хозяин кабинета брезгливо скривил губы, отмахнулся и бросил взгляд на какую-то лежавшую на столе бумагу, — да, де Фле, новый курьер. Вы знаете, что все курьеры посольства подчиняются мне?
Гость смущенно потупился, очевидно обескураженный подобным приемом.
— Вообще-то в Париже мне было сказано, что я поступаю в подчинение к его милости…
— Да мне плевать, что тебе было сказано в Париже. Здесь Лондон! — Хозяин кабинета — высокорослый красавец лет сорока пяти с орлиным носом и густой иссиня-черной шевелюрой, хлопнул крепкой ладонью по дубовому столу. — Ты что себе возомнил?
И, не пошевелив даже пальцем, заклятьем отправил в полет лежавшую на столе чернильницу.
Гость вскинул руку и ловко, словно жонглер в цирке, буквально вынул ее из воздуха, умудрившись не пролить и капли чернил.
— Ловко. Однако магии в тебе нет ни капли. За сколько дворянство купил?
— Вас интересуют расценки? — Де Фле не к месту улыбнулся.
— Что?! Никак здесь кто-то иронизировать вздумал?!
Господин первый секретарь скрипнул зубами. Господин первый секретарь побагровел, господин первый секретарь сжал крепкие кулаки.
Потом бросил взгляд на все еще стоявшего в дверях посланника и даже не жестом — взглядом приказал убираться. Того как ветром сдуло. Лишь аккуратно прикрыл снаружи массивную дверь высокого кабинета.
И все тут же изменилось. Господин первый секретарь неожиданно доброжелательно улыбнулся.
— Присаживайтесь. Хотите вина?
— Спасибо, но нет. — Молодой человек небрежно расстегнул куртку, из-под под которой показался вязаный свитер неопределенного, почти сиреневого цвета, и свободно развалился в предложенном, обитом тонкой бежевой кожей, кресле, стоявшем напротив жарко растопленного камина. — Сейчас мне нужна ясная голова.
— Похвально, —
