Тайна башни (СИ) - Гуськова Юлианна

— Моя милая, Хилейра, я прекрасно знаю историю и, глядя на эту милую девушку, в моей душе возникают противоречия. Историки описывают ее как высокомерную и жестокую женщину, которая никогда и не любила своего мужа. Но копнув немного глубже, я поняла, что это совершенно не так. Кроме того, чем больше я изучаю ее жизнь, тем больше замечаю сходств между нами. Я хочу очистить имя девушки, открыв всем правду.

— И как вы собираетесь это сделать? — выгнул бровь Хелмаут, который слушал профессора с долей скепсиса.

— До меня дошли слухи, что всю свою жизнь Элэнэль вела дневники, но ни один из них не был найден или обнародован. Я полагала, что один из ее дневников мог остаться в Эльфисйикх Долинах, но замок, в котором она жила, был перестроен после приезда принца Тэерса, который сжег его по своей неосторожности. Единственное место, в котором еще жила принцесса — этот замок.

— Хотите сказать, что вы здесь ради того, чтобы найти дневники? — подытожила я. Ситуация начала вырисовываться.

— Именно. Я полагала, что артефакт, что отдала мне моя подруга как-то поможет в этом. Может быть, он лежит в каком-то тайнике, скрытом ото всех глаз? Пока что мои поиски не увенчались успехом. Но я не расстроюсь, если не найду их вовсе. У меня уже есть кое-какие материалы. Если вам интересно, то можете осмотреться в моей комнате и почитать мои заметки. Вот, — женщина достала из кармана ключик, — это запасной ключ от моего номера. Можете приходить ко мне только тогда, когда я здесь — ранним утром. Я терпеть не могу, когда меня отвлекают от работы.

— Спасибо, госпожа Нэрэсса, — поблагодарила я ее я, пряча ключ в карман. — Теперь все стало намного понятнее. Скажите, а вы не теряли обеденный нож недавно?

— Я? Нет, — профессор дала незамедлительный ответ. — Признаться тебе честно, Хагутра, чаще всего я ем курочку: ножки или крылышки. Я считаю, издевательством над бедной курочкой — расковыривать ее ножом, в этих крыльях и так почти нет мяса.

— Хорошо, — я постаралась не рассмеяться и задала свои последние вопросы. — А что вы скажете насчет погрома в библиотеке? У вас есть идеи, кто бы это мог быть?

— Никаких. Я не общаюсь здесь ни с кем, я приехала по работе и занимаюсь своей теорией.

— И еще одно: не слышали ли вы странного шума в замке?

— Мой милый, Хогварт, я уже не молода, поэтому могу не услышать свиста чайника на кухне, — вздохнула она и умилилась. — Я все же очень рада вас видеть. Если вам захочется обсудить жизнь Элэнэль, то вы знаете, где меня найти, — подмигнула она нам.

Так как обсудить сейчас нам больше было нечего, то мы с Хелмаутом отправились наверх, дабы сразу осмотреть комнату профессора. Хелмаут то и дело, зевал на ходу, явно не выспавшись.

Когда мы поднялись на второй этаж, то я резко замерла у одного из проходов, что вел в тупик.

— Что-то не так? — напрягся Хелмаут.

— Готова поспорить, что я слышала какие-то шаги, — пробормотала я, прислушиваясь и подходя вплотную к стене.

— Это тупик, Хальфсена. Там ничего нет, — констатировал он очевидное.

— Может быть за стеной есть какие-то проходы. Не думаю, что господин Пехельсс был настолько странным, что просто так сделал так много тупиков в замке.

— А мне как раз таки кажется, что все было именно для того, чтобы запутать непрошенных гостей. Смотри, — Хелмаут показательно постучал по стене, — это просто каменная кладка. Там ничего нет.

— Нужно попросить у управляющего план замка, но не тот, что дают гостям, а строительный план, чтобы понять наверняка.

— Он не даст его тебе.

— Если мы вновь разнесем обеды и завтраки, но навряд ли он сможет отказать нам, — подмигнула я товарищу.

Подойдя к номеру профессора Нэрэссы, мы открыли комнату ключом, проходя внутрь. Как и вчера, внутри царил хаос: скомканные бумаги валялись на полу, на столе возвышались горы книг, а также на диване лежало несколько вещей профессора.

— Она что-то говорила про заметки, — напомнила я другу, подходя к письменному столу. Я перебирала лежавшие листы, мельком читая написанное. — Тебе прочесть вслух? — уточнила я у друга, который принялся осматривать все остальное.

— Если хочешь, — пожал Хелмаут плечами.

— Элэнэль, как подписала профессор, родилась в тот же день, что и она сама. Принцесса Элэнэль с детства увлекалась живописью и, когда жила в Эльфийских Долинах, то у нее была любимая собака — Ластер, и аллергия на брокколи. Здесь госпожа Нэрэсса подмечает, что у нее в детстве была собака точно такой же породы и точно такая же аллергия.

— Не слишком ли много совпадений? — засомневался Хемлаут.

— И впрямь странно, — согласилась я, продолжив читать. — «Военный союз был заключен пятнадцатого августа и неделю спустя праздновалась свадьба в Шаганефсе. Принцесса была глубоко несчастна, так как несмотря на троих старших сестер, что были не замужем, под венец пошла именно она. Наверное, она была напугана, ведь ей было всего пятнадцать. У меня много вопросов к законодательным актам в Эльфийских Долинах того времени, ведь, согласно закону, никто не мог жениться на девушке пока она не достигнет двадцати лет. Как ее мать допустила подобное? Так как королевский дворец не был домом принца Пехельсса, то им пришлось почти сразу уехать из столицы. Так как этот замок еще не был построен, то им пришлось четыре года жить в ближайшей деревушке. Это очень важный период ее жизни! Я считаю, что Элэнэль не была избалованной, коль она несколько лет занималась ручным хозяйством. Где-то в деревне все еще стоит их избушка, которую Пехельсс построил своими руками…». Дальше все перечеркнуто.

— А вот это уже интересно. Может быть, нам тоже стоит найти это место?

— Я бы с радостью, лишь бы буря утихла, — я взглянула в окно, за которым по-прежнему было ничего не видать.

— Есть еще что-то? — уточнил Хелмаут.

— Здесь много чего, — я открыла блокнот. — «Принцесса Элэнэль с детства коллекционировала картины и после того, как Пехельсс достроил замок, она стала скупать работы известных художников. В замке случился пожар, из-за которого считается, что все работы сгорели». Другая страница. «Считается, что Элэнэль была жестока со слугами, а на королевских праздниках, куда ее приглашали, вела себя высокомерно. Я могу понять ее: я бы тоже не была радушна, если бы меня выдали замуж против воли. Народ Шаганефса считал, что заграничная принцесса должна была заниматься благотворительностью, ведь по слухам ее отец каждый месяц высылал деньги на ее комфортную жизнь. Но так ли это на самом деле? В Эльфийских Долинах я ничего не смогла узнать об этом».

— История очень субъективна штука, — философски вздохнул Хелмаут. — Эта женщина давно умерла, зачем ворошить прошлое? Конечно, в ней было что-то хорошее, но не просто так о ней стали недоброжелательно отзываться. Я не уверен, удастся ли госпоже Нэрэссе собрать из этих кусочков и предположений целую картинку.

— Она очень талантливый исследователь. Она сумеет найти информацию из ниоткуда, — не согласилась я с ним, пробежавшись глазами еще по паре листов.

Госпожа Нэрэсса вставала на сторону эльфийки, сопереживая ей, и рассказывала о ее жизненном пути. То, что я прочла в книгах по истории совсем недавно, немного не вязалась с сочувствующим рассказом профессора. Это заставляло меня рассматривать тот период немного иначе.

В стране был кризис, и она собирала предметы искусства и не помогала народу, что очень не нравилось последнему. Деньги ей лишь предположительно высылал отец. Разве стал бы правитель другой страны присылать средства дочери, которую чуть ли не насильно выдали замуж еще до ее совершеннолетия? Сомнительно. Раз так, то на какие деньги она покупала картины? Неужто Пехельсс был настолько богат, что исполнял все капризы своей супруги?

— Не спи — замерзнешь, — Хелмаут хлопнул меня по плечу, вырывая из раздумий. — Я нашел кое-что интересное, хочешь взглянуть?

— Разумеется, — без сомнений согласилась я.

Хелмаут взял с полки несколько кристаллов памяти и щелкнул пальцами, проявляя изображения. На кристаллах были запечатлены смутно знакомые витражи.