ОКО:2075. Часть 1 - Евгений Владимирович Соколов
– Она тебя узнала, – произнес Саша, снимая куртку.
– Здравствуй добрый товарищ.
Он произнес это так, будто Ари была живым существом. Однако, немедля прошел вперед в гостиную. Затем он прошел на кухню.
– Ну сейчас начнется.
– Не начнется, а посуду ты, конечно, мыть не собираешься. Так и уехал в Израиль. Все бросил. Ты думал, Ари за тебя все помоет?
– Она почти чистая. Ты же сам видишь.
– Это – не чистая посуда. Сколько раз тебя учить. Посуду надо мыть и убирать не для того, чтобы она была чистая, а для того, чтобы быть человеком. Ладно, сегодня я не настроен тебя поучать и читать нотации.
– Отлично. Виски, ром, текила?
– Давай текилу. Пароль от компьютера так и не поменял?
– Так и не поменял.
– Отлично. Ты пока все готовь, а я хочу посмотреть кое-что.
Саша зашел на кухню, достал бутылку текилы и начал искать лаймы.
– Вот лайма нет, я быстро сбегаю в магазин и заодно принесу что-нибудь на закуску.
– Хорошо иди.
Александра не было около 15 минут, пока его друг искал в интернете то, что могло, по его мнению, объяснить все произошедшее. На рабочем столе Саши располагалась фотография Насти.
– Пф. Она же его сдала, из за нее же его уволили и разрушили все спокойствие… И она же у нас на рабочем столе.
Саша вернулся с пакетом из магазина и спросил:
– Ты нашел все, что искал? Готов отметить встречу?
– Да, мой друг. Думаю, что я готов тебе все рассказать, – произнес он и, оттолкнувшись ногой, подъехал на компьютерном кресле к журнальному столику посреди гостиной.
– Отлично. Тогда накрывай и рассказывай.
Сашу не очень утомил перелет, он был полон сил и в ожидании разгадок, которые всегда были у его друга, уселся на диван рядом с журнальным столиком. Друзья выпили по рюмке и Леша начал свой рассказ.
– В 2035 году, у нас был один очень сложный «клиент», матерый преступник, убийца с маниакальными наклонностями. Его взяли только через 5 лет после убийства по другому делу. Однако, заметили татуировки, подняли старые дела по убийствам. В показаниях свидетелей был человек с татуировками смайликов с крестиками вместо глаз. Он татуировки себе делал за каждое убийство. Когда его взяли и увидели эти татуировки, стали узнавать, что он делал пять лет назад, выяснять, нет ли причастности к тем делам.
– Вызвали свидетелей повторно, но за пять лет все уже его забыли. А может, испугались. В общем, никто не хотел его опознать, хотя татуировки и узнали. Лицо не опознали. Да и доказательств прямых против него не было. Предъявить было нечего. Брал его не я, но те, кто брали, сказали, что сопротивление оказал жесточайшее. Это был настоящий зверь.
– Был?
– Да, тогда был. В общем, это было не мое дело, я только мельком его видел и слышал, но когда все свидетели отказались его вспоминать, руководство пригласило специалиста из одной компании, тогда еще компании.
– Сейчас корпорации?
– Нет, это не корпорация. Не перебивай. Главное было в другом. Нам нужно было его расколоть легальными методами. Другие на него не подействовали бы все равно.
– Ты так говоришь, как будто выбивание показаний силой – это легально?
– Ты можешь не перебивать меня? Так вот. Пришел специалист. Смех да и только. Упитанный такой, невысокий, в очках. Имя точно не помню, но, кажется, Юра его называли. Он зашел в комнату допроса и через 5 минут тот зверь, который сидел напротив него, превратился в безвольную куклу. Он рассказал все об убийстве пятилетней давности. Все. Мы решили все, что это гипноз и ему просто внушают, что говорить. Но в том месте, где он сказал, было найдено орудие убийства. Его посадили. Но что очень важно, он больше никогда не проявлял агрессии. Ни в суде, ни в камере. Это образцовый заключенный, который отбывает пожизненное наказание.
– Так это хорошо конечно, но как это все связано со мной?
– Возраст. Тот парень, сказал ему очень похожие слова, что тебе сказал Алла Витальевна. Он сказал, что этому зверю 17 лет, хотя тому было больше 40. И что еще более важно, на руке нашего помощника были часы. Электронные, такие голубоватые, как все носят. Но на них были числа. Точнее, чисел на них не было, когда он только зашел в комнату допроса. Затем они появились. Помощник провел по часам пальцем, что то изменилось на часах, и в тот же миг от злобы и ярости нашего подозреваемого ни осталось и следа. Он стал послушным и тихим. Когда он рассказывал детали преступления, было видно, что он сам не понимает, почему это говорит. А после он два дня спал.
– Ты хочешь сказать, что на меня было оказано подобное воздействие? Ты прикалываешься? Специальный агент – это Алла Витальевна?
– В том-то и дело, что нет. Я вспомнил, где я видел эту фамилию, и до сих пор не знаю, как поступить с этим. Компания, которая тогда нам помогла, – «Око». Наше руководство после этого случая, взяло под контроль всю деятельность этой компании. Они нам помогли, а мы всех ее сотрудников взяли под контроль, включая упитанного, его задержали сразу. Какая ирония. Но не в этом дело, эта компания продает устройства, которые позволяют определять все внутренние характеристики человека. И среди клиентов этой компании уже тогда была эта фамилия – Трофеева. Клиентов на тот момент было всего 30, но все они крайне влиятельные и могущественные люди. Мы хотели запретить их деятельность, но, видимо, сильные мира сего этого не желали. Мы видели список только тех, кто находился в России, но были точно уверены, что у них уже есть подразделения в других странах. Тут и думать нечего, если через неделю нам было приказано оставить «Око» и не приближаться к ее сотрудникам. Все данные, которые мы изъяли в ходе обысков, были уничтожены. Со всех сотрудников была взята подписка о неразглашении. Еще через две недели, двое наших агентов были направлены в эту компанию на обучение.
– Ух. Н, у даже не знаю что сказать. Надо еще выпить.
– Поддерживаю.
Друзья выпили еще по рюмке текилы.
– То есть сейчас ты нарушил подписку, получается?
– Нарушил. Но пока это не стало фактом. Пока я не заявил о том, что с тобой случилось. Поэтому я в раздумьях. Насколько мне известно было тогда устройства, которые продавались этим влиятельным клиентам, обладали только способностью считывать характеристики, но не могли влиять на объект. Точнее, клиент мог влиять только на свои персональные характеристики,
