Девастатор - Никита Велиханов
Два года спустя неожиданно взорвалась нефтяная вышка на территории Ирана, стоявшая в шестнадцати километрах от побережья Персидского залива. Объяснить произошедшее небрежностью персонала или нарушением правил эксплуатации можно было, если бы не знакомые следы радиоактивного облучения. А они были настолько характерными, что их трудно было спутать с чем-то другим. Пожары на нефтедобывающих промыслах имеют свои особенности. Следов после этого тоже никаких не осталось. Но Илья отважился предположить, что следов никаких и не было, и поставил это событие в один ряд с предыдущим.
"Вот и все, — размышлял он, откинувшись в своем удобном кресле на колесиках, — раз-два и обчёлся. На этом ряд кончается. Больше взрывов не было, если не считать челнинского. Попытаемся ответить на любимый вопрос Юрия Николаевича — в чьих это было интересах? Первому взрыву больше всех радовались исламские фундаменталисты, они праздновали его, как свою крупную победу. Ни в чем, однако, не признаваясь. Второму взрыву не радовался никто, если учесть, что одним из его последствий, было повышение цен на нефть. Впрочем, небольшое и непродолжительное. Однако, если предположить, что центр руководства террористами находится в одной из стран-экспортеров нефти, скажем, в Саудовской Аравии, то получается довольно складно. Интересно, что в перечень подозрительных попадают оба раза одни и те же страны. В том числе и Россия. И ответ на вопрос, кому это было выгодно, получается довольно расплывчатым. Даже, последняя, третья точка не позволяет сделать более конкретный вывод. Что ж, придётся докладывать как есть. Ломать над этим голову первым — почетное право нашего майора. А уж там, где бронепоезд не промчится…"
***
Узнав о том, что предстоит новый визит "смежников", капитан Караулов испытал целую смесь, настоящий коктейль разных чувств. Во-первых, любопытство пополам со страхом: он ещё не забыл их первое посещение. Во-вторых, досаду: дело было запутанное, а работать под контролем мало найдется желающих. В-третьих, облегчение и надежду на то, что эти двое примут под свою ответственность явный "висяк" или хотя бы помогут раскрутить этот бред. Он вызвал свидетеля на указанное время, хотя был уверен, что этот законопослушный гражданин, выложил всё, что знал, и на данный момент следствию помочь ничем не мог.
Контрразведчиков опять было двое, но это оказалась совершенно другая парочка. Молодой человек на этот раз был худощавым, хотя таким же высоким. Одет во все темное, оброс элегантной черной щетиной, да к тому же в черных очках. Удостоверение он предъявил по всей форме и назвался Ильей Ильиным. Отчество он тоже назвал, но капитан сразу же его запамятовал. Вообще, с памятью у него в тот день было неважно: после ухода чекистов он даже не мог с уверенностью сказать, действительно были названы какие-то имена или ему это примерещилось.
Дамочка тоже была другая, хотя отдаленно ту, первую, напоминала. Но была ещё ниже ростом, куда моложе — до такой степени, что казалась старшеклассницей — с веснушками, наивными голубыми глазками и шапкой мелких рыжих кудряшек на Голове. Одета она была в светлую обтягивающую кофточку и голубую мини-юбку и вообще выглядела как преждевременно оформившаяся пионерка. Она назвала себя Ириной Борисовой.
—- Вы сами- будете беседовать с Лихачёвым? — спросил Караулов у молодого человека. Пока у него ещё не вылетело из памяти, что тот представлялся старшим лейтенантом.
— Не хотелось бы, — лениво ответствовал тот. — Свидетель к Вам уже привык, а нам лишний раз светиться... нежелательно. Поговорите с ним вы.
— О чём? Что Вас в первую очередь интересует?!
— Детали. Проведите обычный повторный опрос, как всегда, когда сомневаетесь в показаниях. Нюансы, мелкие неточности, противоречия... Рутинная беседа, в общем. Одна просьба. Лейтенант... Борисова будет присутствовать, а мне бы желательно побыть в соседней комнате. Впрочем, не обязательно соседней, главное, чтобы я мог в нужный момент Вам позвонить. Не исключено, что мне захочется тоже задать пару вопросов.
— Сейчас я попрошу, чтобы нам предоставили спец-кабинет с аппаратурой. Вы сможете видеть и слышать процесс допроса.
— Не надо, —замахал руками длинный, —не стоит беспокоиться. Работайте в своем.
— А как же вы?..
— У меня всё с собой, — Ильин показал на нагрудный карман. — Достаточно будет простого телефона: служебного, городского —это безразлично.
— А-а... — уважительно сказал капитан и вопросов больше не задавал.
Устроив Ильина в соседнем пустом кабинете, он проводил Борисову к себе. Рыжая овечка с серьезным видом взглянула на часы и сказала:
— Надеюсь, Лихачёв не опоздает. Пусть расскажет всё с самого начала.
— С какого начала? — улыбнулся капитан.
— Ну, например, —захлопала ресницами Борисова, — с того момента, как он пришел в этот сквер.
— Хорошо, — снисходительно согласился Караулов.
Лихачёв не опоздал. Капитан забрал у него повестку и усадил перед собой чуть оправа, так, чтобы девушке, сидевшей у окна, было хорошо видно лицо свидетеля.
— Это наша сотрудница... практикантка. Она поприсутствует... если Вы не возражаете, — любезно добавил Караулов.
— Да нет, отчего же. Даже очень приятно, —не менее любезно раскланялся Веничка.
— Вернемся к событию, которое произошло 12 сентября. Давайте вспомним все, начиная с того момента, как Вы вышли из дома. Кстати, в котором часу это было?
На лице Лихачёва промелькнуло досадливое утомленное выражение, но он был человеком покладистым и быстро справился с собой.
— Ровно в десять.
— А когда Вы прибежали к той лужайке, где решили потренироваться?
— Минут через десять.
— Сколько времени Вы упражнялись?
— Около двадцати минут... — перезревшая пионерка у окна положила ногу на ногу. Веничка смущенно отвел взгляд и стал смотреть на сейф.
Капитану было скучно задавать вопросы, и он невольно украдкой взглянул в сторону окна. Увидел он такое, что заставило его сердце екнуть и забиться чаще. У окна, выставив на всеобщее обозрение красивые колени, сидела не Борисова, а Лесникова. Куда делась молоденькая суетливая овечка? Куда делись веснушки и кудряшки? Женщина встретила взгляд Караулова и посмотрела —глаза в глаза —так пристально, словно зажала его клещами. И цвет глаз... Не голубые у неё теперь были глаза, а темные, как каштаны. "Продолжай работать", — сказали эти глаза и мгновение спустя указали на телефон.
"Ведьма", —отчетливо осознал вдруг милиционер. Обливаясь холодным потом, он перевел дух и попытался сообразить,
