Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

Но Чума никогда не знал, что такое семья.

Он прошел по дороге лесом — кругом ни души, свернул вправо и вышел к обрыву. Внизу, на некотором отдалении, протекала речонка. Фокс положил свертки и опустился на траву — наконец-то можно было хоть немного отдохнуть — место подходящее, подступы просматривались во всех направлениях.

Перелистал напоследок паспорт, врученный ему еще в Черноморске, и сжег его — Федора Хмелько больше не существовало. Теперь появился Ян Меднис из Риги, так было сказано в паспорте, который он вчера вечером получил от Грина. Латыш — это, по мнению разведки, должно было оправдать не совсем правильное произношение им некоторых русских слов.

Фокс вооружился иголкой, ниткой, бритвой и принялся за дело — стал нашивать на новый костюм, на белье рижские фирменные знаки, предусмотрительно приложенные Грином к документам. Затем он переоделся, сложил, старый костюм и сжег его.

Теперь можно было позавтракать, а заодно и изучить свою новую биографию, вложенную в паспорт.

Он лежал, смотрел на речонку внизу, на какой-то парк на ее противоположном берегу и все отчетливее понимал сложность своего положения: арест Шервуда, слежка за Снэйком, провал Алхимика, нелепая история с Хмелько, — кажется, ему на этот раз не везет!

Чума вскочил на ноги — надо действовать! В этом залог успеха. Через несколько дней Алхимик сообщит, удалось ли ему развязать язык Семену Надеину; если нет, то дело с инженером Гореловым придется повернуть иначе: миндальничать теперь некогда, Горелов нужен не впрок, а вот сейчас он должен дать сведения о лаборатории Ясного, ее работе, людях, местонахождении. Если Горелову мало ласк Луизы Вернер, пусть берет деньги, но если он откажется от денег, то ему придется выбирать одно из двух: или стать послушным агентом Фокса, или умереть. Но, возможно, до крайности и не дойдет, это будет зависеть от исхода поездки Алхимика к «родственнику». Итак, Двадцатый, уничтожит профессора Ясного, Чума и Алхимик тем временем организуют взрыв его лаборатории, взрыв тем способом, который утвержден Харвудом. В соответствующий момент Фокс получит от Грина аппаратуру, с помощью которой и проведет диверсию. Убить же Горелова он прикажет Луизе Вернер, прикажет, конечно, через Снэйка, об участии в этом деле Чумы она знать не должна. Обрекать ее на арест и расстрел Фокс не хотел, она еще могла пригодиться. Чума решил сегодня же составить всесторонне продуманный план действий, чтобы затем через Снэйка передать его Алле Цветковой для выполнения.

Полковник Соколов разговаривал по внутреннему телефону.

— Когда начинать? — он немного подумал, — По-моему, первые анализы следовало бы иметь завтра утром. Не забудьте, никто не должен подозревать, что он находится под наблюдением врачей. Это имеет первостепенное значение. Хорошо. Благодарю. Вам поможет капитан Пчелин.

Соколов положил трубку и снова принялся за изучение лежащих перед ним материалов по делу о «Незваном госте». То, что сначала возникло как предположение: «Невидимка» нацелился на Ясного и Лучинина, — теперь переросло в уверенность. Что дело обстоит именно так, об этом убедительно говорили и первоначальные данные о «Незваном госте», показания Струнникова, связь Шервуда с лже-Силиным, а последнего с Ухваткиным…

Затем появился очередной вражеский агент под маской Макгайра и внес в дело нечто новое: Аллен Харвуд, оказывается, интересуется не только личностью профессора Ясного, но одновременно занят операцией, направленной против лаборатории, которой ученый руководит. Как только была установлена связь лже-Макгайра с Шервудом, не вызывал сомнений и характер задания, с которым его послали: шпионаж, сбор сведений о проводимых лабораторией работах в области ядерной физики. Иностранная разведка рассчитывала и на инженера Горелова: будучи завербованным агентами Харвуда, этот инженер мог бы давать им весьма ценную информацию.

Два новых документа, которые сейчас лежали перед Соколовым, вносили в этот вопрос существенную поправку — судя по всему, агенты Харвуда получили указание совершить диверсионный акт против лаборатории, уничтожить ее.

На первый взгляд могло показаться, что у КГБ имеется достаточно оснований для того, чтобы обезвредить интригу вражеской разведки против профессора Ясного и Лучинина. Но к подобному выводу могли бы прийти люди менее опытные и дальновидные, чем генерал Тарханов. Полковник Соколов только что имел с ним обстоятельную беседу…

В самом деле, что они могут сделать? Арестовать Ухваткина и начать следствие? Глупее этого ничего и придумать нельзя: враги изменили бы планы и тактику, возможно, произвели бы смену агентов и продолжали действовать. Сказал бы Ухваткин все, что он знает? На это заранее рассчитывать трудно. Опыт подсказывает, что в случае ареста Ухваткин стал бы тянуть, запираться, врать для того, чтобы и себя выгородить, и своим коллегам дать возможность выполнить шпионско-диверсионные задания. Да и неизвестно еще, в какой мере Ухваткин осведомлен относительно общего плана операции против Ясного. Нет, лучше его пока не трогать, достаточно неудачи Пчелина с Силиным, которая могла и без того насторожить врагов.

Кого же еще можно схватить за руку и немедленно взять под стражу? Аллу Цветкову? Рано: следует выявить ее задания, планы, связи, постараться через нее прийти к тем, кто ею руководит.

Где-то есть целая группа агентов Харвуда во главе с его уполномоченным, это теперь известно. Но где и под какой личиной они скрываются, следовало еще выяснить. Война с разведкой Харвуда идет в темноте. Враг уже не раз показал свою изворотливость, умение перестраиваться. Но сейчас Соколову показалось, что представилась возможность перехитрить вражеских лазутчиков, — об этом он только что говорил с генералом, тот одобрил его предложение.

Прошлой ночью инженер Горелов передал Соколову очередное донесение. Из него стало известно, что Алла Цветкова полностью раскрыла себя. Перед Гореловым была уже не фальшивая Алла Петровна Цветкова, а подлинная Луиза Вернер. Она прямо заявила Горелову, что является агентом иностранной разведки и что, если он откажется выполнить ее задание, она немедленно сообщит в КГБ и о том, что он разгласил государственную тайну, ставшую достоянием зарубежной разведки, и о его интимной связи с ней, врагом Советского государства. Луиза Вернер при этом дала обещание после выполнения инженером ее шпионского поручения больше не тревожить его. Горелов разыграл роль отчаявшегося любовника и насмерть перепуганного обывателя. Он умолял не губить его жизнь — ничто не помогло. Тогда он потребовал каких-то гарантий, что, как только он выполнит ее задание, его оставят в покое. Она откровенно удивилась наивности недавнего «друга», однако с каким-то странным жаром заверила его, что задание, которое он от нее получит, будет единственным, первым и последним. Горелов согласился. Тогда она потребовала сообщить ей местонахождение лаборатории профессора Ясного. Условились, что он сегодня же узнает, где находится лаборатория, а вечером, как обычно, явится к ней на дачу и сообщит ей адрес, сообщит обязательно запиской, написанной им от руки. Последнее условие она объяснила необходимостью иметь гарантию того, что он не выдаст ее органам государственной безопасности.