Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке

— Неплохо, — оценил Добрыня. — Давай, выходи в интернет.

— А… как?

— Откуда я знаю? У меня по этому делу честный трояк!

— Если по правде, у меня тоже… Ну ладно, давай попробуем.

Бурик пододвинул к себе клавиатуру и с разочарованием обнаружил, что на ней нет русских букв. «Ничего, — подумал он, — можно набить по-русски, но латинскими буквами».

На экране светилась заставка WindowsProfessional-2005. Бурик нашел на «рабочем столе» значок InternetExplorer и кликнул по нему мышкой. Так, вот строка адреса… Набрал: www.list.ru. «Надо только вспомнить, какой адрес завел для меня Генка Лаврешин». Генка был в классе главным «компьютерщиком». Спорил с информатичкой на равных и не давал себя в обиду. Когда-то он сказал Бурику: «Слышь, Бурдючок! Чего ты до сих пор без электронной почты сидишь? Давай заведу тебе хотя бы на «Листе». Хочешь? Логин — burik, пароль: а-бэ-цэ раз-два-три. Так и будет: «Бурик-собака-Лист-точка-ру». Тогда Бурик не придал значения этим словам, но сейчас он с трепетом искал в меню поисковой системы List пункт «Почта». Так, логин… Пароль…

— Ребят, я не уверен, но мы кажется, вошли…

— Куда вошли? — не понял Антонио.

— Потом объясним, — отмахнулся от него Добрыня. — Давай, пиши письмо. Володькин адрес помнишь?

— Так они же со Стасом в Италии.

— Тем более! Не надо будет далеко ехать, чтобы нас спасать.

— А что писать?

— Пиши, что мы в плену.

«Vova, my v plenu», — набрал Бурик негнущимися указательными пальцами.

— У кого?

— У… — Добрыня почесал макушку. — У какой-то итальянской мафии…

— У какой мафии! Это же… «Двенадцать Голов».

— Вот так и пиши.

«U 12 golov. Ih predvoditel…» — Бурик вопросительно глянул на Добрыню.

— Пиши: «Жирный Свин»! Пиши-пиши.

Бурик хихикнул и наколотил: «…Zhirniy Svin».

— Надо написать, где это находится…

— Я точно не знаю, — ответил Бурик. — Где-то в Пизанских горах.

— Вот так и пиши. Теперь отправляй.

— Погоди, а про Антонио сказать?

Вновь защелкали клавиши: «S nami Antonio, tolko ne sovsem Viraldini, a chut-chut malenkiy».

Бурик едва успел нажать «Отправить», как в зале мигнул свет, и все мониторы одновременно погасли. Следом за ними погас свет и включилось слабое дежурное освещение.

— Ушло? — спросил Добрыня.

— Не знаю… — Бурик перепугался. — Ка… кажется, нет…

Со всех сторон полетели сочные итальянские ругательства и дробный стук по клавиатурам. Весь этот гвалт в одночасье стих, когда в дверях возник Магистр. В полумраке его одежда напоминала дорогой, но плохо сшитый подрясник. Магистр вплыл в комнату, словно на цыпочках. За ним по пятам следовал странный тип в сером костюме-тройке, с таким же серым лицом и прической на прямой пробор.

— А это что за серый хлыщ? — выдал Добрыня, будучи совершенно уверенным, что, кроме Бурика, его все равно никто не понимает.

Серый хлыщ метнул на Добрыню полный негодования взгляд, и сказал по-русски с легким акцентом:

— Молодой человек! Я понятия не имею, кто вас воспитывал там, «на святой Руси», но воспитаны вы просто отвратительно!

Добрыня открыл рот. Русской речи, кроме как от Бурика, он пока что здесь не слышал.

Серый продолжал:

— Я имею честь быть переводчиком господина Магистра в диалоге с вами.

— А что, Бурик… то есть Саша, Магистра уже не устраивает?

Серый перевел. Магистр то-то сказал в ответ.

— Претензий к уровню его подготовки почти нет, но господин Магистр хотел бы побеседовать с вами наедине.

— Ну так беседуйте…

— Вы не поняли: наедине с ВАМИ, Доброслав.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — голос Добрыни слегка дрогнул.

Магистр опять произнес несколько фраз. Переводчик что-то переспросил у него и сказал, уже без лишней вежливости.

— Мы знаем о тебе все! Поверь, твой визит сюда не случаен. Он был запланирован, и мы вели тебя с того момента, как ты вышел из дома.

Добрыня почувствовал знакомую уже волну досады. Она придала ему силы.

— А эту дуру на птицеферме тоже вы подсунули?

Переводчик мигнул.

— Какую дуру? — он повернулся к Магистру.

Тот растерялся буквально на одно мгновение и тут же сориентировался. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Добрыня понял — Магистр врет. Переводчик врет еще больше. Они все врут!!

— Врете! — сказал Добрыня, глядя Магистру в глаза. — Вы все здесь врете! Не буду я с вами разговаривать!

Однако назвать его жирным свином Добрыня не осмелился.

Магистр проговорил что-то равнодушным тоном. Бурик не стал дожидаться переводчика и сказал:

— Добрыня, он говорит, что натравит на нас на всех службу безопасности. Что ему надоело неподчинение.

— Передай ему, что бить детей — непедагогично!

— Он говорит, что педагогика — не его профиль.

— Друзья, — уже миролюбиво заговорил серый переводчик. — Мы здесь не для того, чтобы ссориться с вами. Да, мы не можем допустить вашего сеанса связи с внешним миром, но скоро мы вернем вас домой.

— Ага, — ответил Добрыня. — И его тоже?

Он кивнул в сторону Антонио. Нет, он, конечно очень хороший, но… если бы его удалось вернуть обратно в прошлое, было бы, наверное, лучше для всех. Добрыня вспомнил, как они с Буриком сидели на балкончике в последний раз. «Никто нам больше не нужен», — сказал тогда Бурик…

— Ну… с Антонио дело обстоит сложнее, — перебил его мысли переводчик, — вот об этом Магистр и хотел бы с тобой поговорить.

— Да я-то тут причем?!

— Это как раз тема для беседы.

Добрыня молчал, разглядывая свои боевые кроссовки. Вскинул голову. Волосы упали на глаза, он отодвинул их ладонью.

— Вам что, нужен агент? — спросил Добрыня с вызовом. — Стукач, да?

— Ни в коем случае! — поспешил заверить его Магистр через серого переводчика. — В агентах мы необходимости не испытываем — у нас не бывает проблем с информацией. Нам просто нужна твоя помощь.

Добрыня посмотрел на Бурика и Антонио.

— Хорошо, я пойду. Ребят, подождете?

— Что за вопрос! — недовольно сказал Бурик, а Антонио демонстративно вздохнул.

— Вот и ладно…

Добрыня пошел вслед за Магистром и серым переводчиком. Бурик оглянулся на омертвевшие компьютеры и сказал Антонио:

— Пойдем поедим чего-нибудь?

— Да? Ну давай. Я, кажется, тоже проголодался.

— Добрыня! — крикнул Бурик, — Мы ждем тебя в столовой. Это прямо по коридору, ты найдешь.

— Ладно… — крикнул Добрыня издалека.

В столовой на шведском столе остался только салат: разнообразные овощи вперемежку с крупными зелеными листьями.