Максим Михайлов - Плач серого неба

Несмотря на то, что всю неделю я жил в особняке, хозяин там почти не появлялся. С утра мы выпивали по чашке кофе, вежливо раскланивались и более не виделись до следующего завтрака.

Дела бывшего клиента меня, конечно же, не интересовали. Магическая полиция, вопреки прогнозам Карла, не проявляла к моей персоне ни малейшего интереса, и это было чудесно. Два дня я только отсыпался, гулял по парку, а один оборот, когда тучи решили передохнуть, даже посидел у пруда, вокруг которого суетились рабочие с лопатами.

Как раз в тот день слуга передал мне записку от Карла. Тронутый предлагал назавтра встретиться в «Выеденном яйце» и кое-что обсудить. Так, на третий день затишья, я со вздохом вышел за ворота. Полгорода спустя я глядел куда-то промеж насупленных бровей алхимика. Где-то там, за складками кожи и толстой боргнафельдской костью кипели такие нешуточные страсти, что круги разбегались по всему карлову лицу.

— Полторы рыбы — хорошие деньги, — сходу начал он, ожесточенно теребя бороду, будто и не останавливался с нашей разлуки. — Лабораторию в подвале обустраиваю я, платит контора. Для своих экспериментов закупаюсь я, если что по делу — тогда платит контора. Идет?

— Идет, — кивнул я, и мы замолчали. Обсуждать было как-то нечего. Ведь от сотрудничества с Карлом я действительно выигрывал, и за последние дни мне стало ясно, что искать в этом утверждении изъяны, чтобы оправдать собственную нелюбовь к Тронутым, с моей стороны глупо. Пускай облик Карла и его манеры были мне неприятны, его острый ум и богатые познания заслуживали честной и непредвзятой оценки. Оставалось узнать, что думает сам цвергольд.

— Гляди ж ты, детектив, — незамедлительно откликнулся тот на мои мысли, — как оно вышло. Стану теперь столичным жителем. Начну с чистого листа. Может, женюсь.

Он не смотрел на меня, вперив застывший взгляд в мутное окно, но я видел, как сжались кулаки алхимика и застыло его рябое, испещренное бледными шрамами лицо. Было ясно, что моему будущему напарнику очень страшно бросать все и наугад переворачивать страницу жизни, но также я понимал, что карлик не отступит.

— Э… — прохрипел Карл, откашлялся и продолжил с взволнованным присипом, — я, видишь ли, всегда эту мечту имел — из Вимсберга убраться. Что мне здесь? Все меня как облупленного знают, — меня и мою порченную натуру. Вот и думал — подкоплю деньжат, да свалю, куда подальше. Хотя в деревне какой поселюсь. Куда угодно, лишь бы не до смерти самогонкой в местных разливайках торговать, да студентов веселить. А тут поди ж ты, столица. В общем… — его голос превратился на миг в невнятное бормотание. Карлик быстро совладал с собой, но в глаза мне упорно не смотрел. — В общем, хвала судьбе, что подсунула мне тебя, детектив. Тебя и Карину.

— Кого? — покосился я на него.

— С Кариной. Ну, с Головастиком же, неужто забыл? Это ж она тебя ко мне направила, так ведь? Во, а мне она однажды сказала, когда я весь такой унылый к ним забрел, чтобы я не тревожился. Что уж кто-кто, а она про меня не забудет и кому надо намекнет, если только найдет этого «кому надо». Эй, детектив, ты чего?

А в моей голове били маленькие молнии.

— Карл, — твердым, но неживым голосом заговорил я, — слушай сюда. Вот деньги, — я выложил из кошелька пару мелких серебрушек и полновесную рыбу, — вот билет, — бумажный прямоугольник лег сверху, — а вот твое первое задание. Отправляйся на вокзал, сдай мой билет и возьми нам обоим пару новых, в один омнибус. Думается мне, в первую… да и вторую волну уехать будет затруднительно.

— Хорошо, — неуверенно протянул цвергольд, — а… эй, детектив, ты куда?!

А я шел прочь, не в силах избавиться от пронзившего голову озарения.

— Мне нужно кое-что закончить, Карл, — деревянно пробормотал я. — И слушай, зови уже меня, что ли, по имени. Нам работать вместе.

Если он что-то и ответил, я уже не слышал.

В вялотекущей суете последних оборотов возникла вдруг пауза. Будто весь мир на мгновение застыл, ожидая гулкого удара механического колокола.

И вот густое «бом-м-м» поплыло над Вимсбергом. Не дав отзвучать первому, раздался второй удар, за ним третий… Хронометр на Ратуше равнодушно отрезал очередной кусок уходящего времени и застыл, словно оставив городу возможность осмыслить его слова.

До отправления омнибуса остался оборот.

Словно повинующиеся хитрым пружинкам деревянные танцоры в часах, из кухонных дверей «Любимицы судеб» прыснула во все стороны стайка проворных официанток. Обязательные улыбки, аккуратные передники цвета темного дерева поверх полосатых сорочек, завитые локоны, вежливые взгляды, в нужное время наливавшиеся откровенными обещаниями или вежливым смирением — девушки знали свое дело. Поговаривали, что их натаскивала лично жена Увальда.

В хмурой толпе недоверчивых одушевленных они подбегали к каждому, учтиво интересовались, понятливо кивали, почтительно кланялись и улыбались, улыбались, улыбались…

За окном стоял прекрасный по форме, но не по содержанию день. Сквозь прозрачные серые нити дождя уныло продирались редкие прохожие, ширились и росли грязные кляксы луж. Горделиво шлепал по ним карлик в длинном плаще ржавого цвета и шляпе-котелке на массивной голове, а за его спиной весело подпрыгивали два солидных окованных бронзой чемодана на колесиках. Конечно, я совсем не удивился. Для этого вокруг и без меня хватало народу.

Я заказал вторую чашку кофе и попросил огня. Прикурил от появившейся из ниоткуда зажигалки и лениво погнал перед глазами недавние воспоминания.

Карина Дальфист встретила меня полулежа в особом раскладном стуле, похожем на пляжный, но с широким вогнутым подголовником, который удобно облегал массивный затылок орчанки.

— Уилбурр? Ты не уехал? — она отложила газету. Заголовок на первой полосе гласил: «Дерзкое похищение раскрыто! Преступник в бегах!»

— Это ведь ты, — не переводя дух просопел я, — правда?

— Что я? — колокольчики ее голоса недоуменно всколыхнулись.

— Ты нашла ему помощников, да? Как мне нашла Карла, а тому извращенцу — ученика?

— Я, — отпираться было бессмысленно, и она твердо посмотрела мне в глаза. — Как ты догадался?

Дыхание вернулось.

— Карл подсказал. — ответил я, но увидев, как быстро расходятся ее веки, спешно добавил, — Нет, не специально. Просто упомянул, что ты обещала при случае замолвить за него словечко. А я вспомнил, как ты про девчонок своих говорила, которых маг в постель укладывал, и про убийцу непутевого, и как алхимика мне посоветовала искать… в самой дыре.

— Он пришел, как приходишь ты, — Карина откинулась на подголовник и уставилась в потолок, — внезапно и по делу. Я не хотела его видеть, потому что больше ничего общего с тобой у него не было. Даже не видя его лица, я уже ощутила на себе взгляд самой смерти. Но он вошел, и никто не посмел его остановить. — Она старательно обогнула меня взглядом, тяжело опустила голову и принялась рыться в маленькой шкатулке у подлокотника. — Я не знала, что грядет, мне было страшно и хотелось умереть раньше, чем он поможет, но его слова… — она добыла из шкатулки длинную тонкую папиросу, по-мужски, без мундштука, смяла ее и втолкнула между бледными губами. Только тогда Карина посмотрела, наконец, на меня. Быстрым, выжидающим взглядом.