Наталия Нестерова - Некромант. Присяга

– Экто…

– Не любопытничай. Я тебя не знаю, ты меня, и никогда не узнаем лучше, и необходимости нет. Отдай распечатки, и я спокойно отвалю.

– Нету их-х!

– Выкинула? Придется поискать…

– Сам ищ-щи…

Я точно помнила, что распечатки валяются у меня на столе. Но раз такая ситуация – их не следовало отдавать… парень сильно недоговаривал, но был полностью непроницаем для моей поисковой сети… надо же – мечтала встретить такого мужчину, и вот он. Понедельник, день Луны, мечты сбываются…

– Поищу… для начала твой рабочий стол поищу, ты тут хорошо натоптала, нетрудно будет…

Спустив меня на пол, парень безошибочно двинул в нужную сторону. Сева и Даня выкатились из-под дивана и замахали своими заточенными ложками – но придумать, как мне помочь, домовые не могли, да и обязаны не были, скорее просто выказывали солидарность мне и негодование пришельцем. Я изворачивалась, чтобы двигаться удобнее и выиграть время, но хватка у моего неприятеля была железная. Периодически он меня поддушивал, буквально одним пальцем.

– Ну вот, – сказал парень, останавливаясь около запертой двери нашей общей рабочей комнаты. – Открывай!

– Ключа нет…

– Да и не надо… – Не отпуская меня, он вдруг как-то ловко поднажал плечом на дверь, а свободной рукой на дверную ручку – хлипкая дверь открылась. Столы, серые перегородки, полудохлые компьютеры, половина из которых оставлены включенными на ночь, чтобы назавтра не ждать десять минут загрузки.

Я резко трепыхнулась, но вырваться не удалось. Как же там, в самбо?… Бить в голень?…

– Пусти! Душ-ши-шь!

– Сначала найдем бумажки…

– Пс-с-сих!

Игнорируя наезд, парень потащил меня к моему столу. Я тем временем засекла край его ауры и обомлела. О таком моя Наставница только рассказывала мне, высказывая при этом весьма энергичное пожелание никогда, ни при каких обстоятельствах, с этими людьми не сталкиваться. Их было мало, они были легендой, но они… были.

Парень что-то ощутил, закрылся, уплотнив внутренний защитный слой. Но я уже почти догадалась.

– Кто на фотке?

– Иисус, естественно…

Парень бросил меня в угол возле моего стола и начал небрежно, но очень уверенно рыться в моих вещах.

Распечаток в современной редакции крайне мало. Мы экономим бумагу – бережем финский лес, и практически все газетные процессы сведены теперь к обмену файлами. Однако для особо одаренных авторов правило есть – и файл, и распечатка. Это правило и выполнил Мерлин. Таким образом, его распечатка была в обстановке хаоса моего рабочего стола единственной, причем хорошо заметной. Я до такой степени не придала значения тому, что было отображено в тексте и на фото, что бросила их тут, а надо было забрать, надо было…

Я не так часто занималась расследованиями. В основном это были простые добротные повседневные дела экстрасенса – куда и зачем ушел муж, как построить карьеру, куда пойти учиться, чтобы заработать потом свой первый миллион, как разрешить жилищный вопрос. Расследования тоже были, но навыки еще не закрепились… а вот не зря полицейский Ларри спросил про эти бумаги…

Нехорошо светился хрусталь на столе Светика; фонило штук пять артефактов со стола Ольги, в том числе древний бронзовый колокольчик, привезенный одним из авторов из тибетского монастыря; вооружился острой булавочкой Кеша, но выйти на бой не решился. Подвешенная над моим столом авторская голландская кукла, ведьма на метле, тихо покачивалась и поворачивалась во все стороны.

Парень схватил распечатку, оперативно и очень уверенно пересчитал листы, изучил оторванный край с контактами Мерлина, убедился в наличии листка с портретом бородатого Иисуса и скосился на меня.

Ростом пониже Чеда, повыше Ларри. Около тридцати, блондин, побритый почти налысо – на голове осталось миллиметра по два волос. Лысеет? Узкое лицо, резко очерченные ноздри и скулы. И необычные глаза – светлые, не то голубые, не то серые, не то зеленоватые, мне не было видно; сейчас, при слабой подсветке, они сверкали как опалы.

У него не было на лице печати порока, или злобной мины, или каких-либо характерных признаков того, что я увидела в ауре. Интересный парень, возраста нашей компании, приятный – несмотря на то, что минуту назад он держал меня за горло. Впрочем, его Дар мог быть как чистым, так и темным, так и смешанным… если это тот, о ком я подумала, то он чуть в стороне от прочей экстрасенсорной братии, в стороне от правил и обязательств. Кроме одного-единственного обязательства.

Я собирала себя в кучку, соображая, что делать; дверь в офис открылась.

Черная фигура Чеда.

– Ники?

– Так, – сказал парень. – На этом все, я пошел.

– Ники?…

– Чед, пропусти его, пусть идет…

– Что он тебе сделал? – угрожающе спросил Чед.

Блондин медленно продвигался между столами, постепенно активируясь; Чед, пригнувшись, шел ему навстречу.

– Чед, не связывайся… – пискнула я и прикусила язык.

«Не связывайся» – все, конец. Когда же я научусь следить за речью?

– Не связывайся, – подтвердил блондин.

Мне стало страшно.

Боевой маг.

Я набросила на блондина свою поисковую сеть, стараясь хоть немного ослабить эту жесткую, мужскую, режущую Силу.

Чед загородил выход.

Дальше события разворачивались стремительно. Незнакомец сунул руку в карман… и достал мягкую силиконовую детскую игрушку, панду. Чед напружинился в боевой стойке; блондин, попутно засовывая листки бумаги в карман куртки, встряхнул панду, из которой потянулась густая капля киселя… Я бросилась к нему и схватила сзади за плечи – но поздно: в руках блондина сверкала стальная катана.

Меня он отшвырнул одним движением.

Чед знал толк в оружии и в противниках. Он вовсе не собирался сдаваться – поднырнул под катану, попробовав применить к блондину обходной маневр; бесполезно. Я размотала руки, ноги и поисковую паутину – Чед, мой двухметровый непобедимый Чед стоял у стены с кончиком катаны, прижатым к шее. В том, что она острее любого настоящего оружия, сомневаться не приходилось.

– Все, собственно, – сказал парень. – Мне ничего не стоит тебя прикончить. – Чед бросил взгляд на меня, я кивнула. – Мне больше ничего от вас не надо, живите себе долго и счастливо. Что было надо – я взял и спокойно уйду. А ты, – он посмотрел мне прямо в глаза, – забудь ахинею, которую нес тот волосатый парень, он и сам ее не вспомнит.

А то, поняла я, и мне помогут забыть. Пара месяцев в неврологии у Тани под присмотром нянечек, в подгузнике, глюкоза внутривенно.

Чед страдал. Но, поймав мой взгляд, он поджал губы… и поднял руки, показывая ладони и соглашаясь сдаться. В этой конкретной ситуации.

Долю секунды блондин еще был тут с катаной – и вот его нету, только на полу лужа соленого – я это знала – густого киселя. Разряженная экто.