Бояться поздно - Идиатуллин Шамиль
— Да-да, уже, — пробормотала Аля, вскакивая и отодвигаясь, и снова нажала вызов.
Амир не отвечал. И сообщения не видел.
— Аль, все нормально? — спросила Алиса.
Она стояла в проходе, неудобно повернувшись к Але. Остальные уже утопали в тамбур. Электричка замедляла ход.
— Да-да, идем, — сказала Аля, в отчаянии вызвала папу и правда пошла следом за Алисой.
К моменту, когда двери с ядовитым шипением раскрылись, Аля смирилась с тем, что папа, мама и Амир на вызов не ответят и не перезвонят — наверное, мчат через очередной лесок, где пропадает сигнал, — а больше никого подтянуть она не успеет. Но с необходимостью идти на третий круг Аля не смирилась и мириться не собиралась.
— Да, — сказала она, едва соскочив с подножки и поднеся молчащий телефон к уху. — Да, могу. А что такое?
Притворяться, врать и разыгрывать Аля ненавидела, но при необходимости могла. Сейчас необходимость была очевидной и крайней.
— А точно забыли? Понятно. И никто больше? Ну да, дауани[3] не надо. Ладно. Да без проблем, нормально все, мамуль. Отдыхайте спокойно, я все сделаю.
Она без промедления убрала телефон в карман, чтобы зоркая Алиса не разглядела на экране заставку вместо окошка завершенного вызова, и со вздохом сказала:
— Сорян, народ, дальше без меня. Домой срочно надо.
— Серьезное что-то? — сочувственно спросил Карим.
Аля поспешно мотнула головой — накаркать еще не хватало.
— Нет, просто воду забыли перекрыть, а у нас вентили слабые. Алиса вон знает. Затопим соседей опять и так далее.
Алиса смотрела на нее так, как будто забыла тот уродский случай. Или Аля про него не рассказывала?
— Ну и заодно, говорит, за… за котом присмотришь, а то изнервничается до завтра, — зачем-то добавила Аля, мимолетно удивившись тому, что запамятовала вдруг любимое имя, которое подбирала сама и повторяла на разные лады семь лет. — Он у нас не любит один ночевать. Алиса, может, ты со мной?
Аля сама испугалась, что сказала такое, но тут же поняла, что просто обязана вытащить подругу из дебильной петли. Ребята хорошие и милые, но она их не знала до сегодняшнего утра — или дня, или сколько там уже накрутилось. А Алиса все-таки лучший друг, надежная стена и больше, чем сестра, — толку и поддержки от нее уж точно больше, чем от родного брата.
Алиса испуганно улыбнулась и стрельнула глазами на ребят.
— А без меня никак? — спросила она умоляюще.
— Сейчас, — пообещала Аля остальным и оттащила Алису в сторону. — Алис, у нас же как раз новогодний киномарафон не получился, можем сейчас устроить. Кота запрем, мороженого возьмем, рафов наделаем, пицц пять штук разных закажем, родители прям велели, а то скидки сгорят.
— Аль, тебя Марк напугал, что ли? Да он нормальный, щень просто еще, зря загоняешься. Давай, может, скажем, что соседи все перекрыли, и пойдем с народом, а? Отдохнешь раз в жизни нормально. Классные ребята, классная игра, и ты нужна. Всё как сама хотела. Давай, а?
Алиса смотрела круглыми глазами, иногда помаргивая, честно пыталась, как всегда, найти вариант, который понравился бы всем, — а не было такого варианта. Потому что Алиса не понимала. Ни. Че. Го. И объяснять без толку.
— Как хочешь, — сказала Аля, осторожно снимая руку Алисы с локтя.
Алиса убрала руку и сообщила:
— Ну вот напрасно ты придумала.
— Что я придумала? — уточнила Аля, обидевшись всерьез. — Ладно, понятно все. Играйте и выигрывайте. — Она повернулась к терпеливо ждущим ребятам. — Простите. Мне самой…
Договорить про «жаль» сил не хватило, как и в третий раз знакомиться с Тинатин и Володей или просто провожать ребят до машины. Даже взглядом. Аля подхватила чемодан и пошла к кассе покупать обратный билет.
Окошечко кассы, смотревшее на улицу, оказалось мутным и неживым, как затянутый бельмом глаз. Аля ковырнула варежкой иней на раме и побрела к входу, рокоча колесиками чемодана по гулкому настилу, промерзшему, но почти убереженному от снега тянувшимся вокруг здания жестяным козырьком навеса.
Дверь растворилась со скрипом бесконечным и бесконечно повторенным эхом да так и заклинилась полуоткрытой. Здание было пустым, мерзлым и гулким. Свет неровно падал из окон, нечистых и заляпанных то ли снегом, то ли белилами, в любом случае выглядевшими изнутри совершенно небелыми кляксами. В неосвещенных местах пол казался неровным и местами перекрытым черными то ли проломами, то ли, наоборот, кучами неизвестного происхождения.
Пахло так, будто кто-то долго пытался развести костер да так и не преуспел. Горелыми спичками пахло.
Аля, переставляя чемодан перед собой, сделала несколько неуверенных шагов по скрипучей лестнице, ведущей на второй этаж, рассмотрела темень впереди и поняла, что не желает замерять ее глубину. И так очевидно, что нет ни на втором этаже, ни во всем здании никого очень давно. Никого живого, во всяком случае. А вот неживого…
Заткнись, велела себе Аля и, подхватив чемодан, поспешила к выходу, остро осознавая, что не успеет, что заклиненная вроде дверь сейчас оглушительно захлопнется, отрезав выход на свет и на волю, и оставит Алю в полутьме, наедине с проломами, запахом горелых спичек и всем неживым, что копилось в заброшенном здании месяцы и годы, если не десятилетия.
Грохоча чемоданом, Аля выскочила на ослепительный и удивительно теплый свет, и дверь в самом деле хлопнула резко и оглушительно, едва не ударив по задранным колесикам. Аля поспешно отошла к окошку кассы, отдышалась, передернула плечами, пытаясь избавиться от неприятных мурашек, неторопливо расползшихся от копчика до макушки, и с надеждой, удивившей ее саму, выглянула за угол. Площадь была пуста. Ни машины, ни ребят, ни кого-то еще.
Может, впрямь на трассу выйти и машину поймать, подумала Аля. Кто-нибудь непременно ведь поедет не в Казань, так в сторону Казани. Подбросит.
Ой на фиг. И так декорации хоррора выстраиваются сами собой. Не хватало еще добровольно идти от мест человеческого обитания, пусть и очень давнего, к заснеженной дороге посреди незнакомого леса и ловить там машину неизвестно с кем за рулем.
То есть известно с кем, плавали — знаем, кто обычно подбирает одиноких девиц на безлюдных дорогах. Вернее, не знаем и знать не хотим.
Аля вытащила телефон, открыла навигатор, рассмотрела дороги, идущие вдоль железнодорожного пути и вокруг базы «Тынлык», на всякий случай запросила стоимость такси до Казани, вздохнула и решила с автомобильным транспортом не связываться. Электричка на Казань, как подсказывало вызванное следом расписание, ожидалась через двадцать минут. Дождусь.
Аля, стараясь не коситься на вход в здание, смахнула снег с деревянной скамейки, которую жестяной навес не прикрывал, увы, ни от осадков, ни, ура, от солнца, и осторожно села на руки в варежках — чтобы не отморозить себе все, как вечно мама пугала.
Было совсем не холодно, наоборот, тепло, а когда испуганное бу́хание в горле и висках окончательно улеглось, стало спокойно до сонливости.
Реально пиццу закажу и заточу в одно лицо три штуки, подумала она. Пироженки — для слабаков. Ну ладно, две. Под рафы-то легко. Или коктейль молочный сделаю, мороженое вроде должно было остаться в морозильнике с Нового года. А эти пусть тратят время на идиотские игровые дебюты и раз за разом гибнут разнообразными способами, вместо того чтобы решать обещанные загадки. Издевательство это, а не игра. Готовы терпеть издевательства — пожалуйста.
А если электричка не придет? — лениво попробовала напугать себя Аля. И так же лениво возразила: Чего это не придет-то? Должна. По расписанию-то. Но по расписанию-то и игра должна быть один раз, а не три. Пофиг. Не придет и не придет. Тогда доплетусь до базы и сыграю в третий раз. Хотя чего глупости придумывать, как уж не придет электричка, скоро уже, вздремнуть-то не успею.
Солнце играло на сомкнутых ресницах, заливая глаза разноцветными пятнами. Ничего страшного, сонно подумала Аля. Все равно увижу и уж точно услышу. Рельсы задрожат и воздух над ними тоже, а потом она подлетит со свистом и затормозит, шипя и подаваясь впере-ед… И наза-ад.
