В пепел. Шпион - Ли Ода
глава пятая
Кабинет министров в этот раз собирался крайне срочно и, можно сказать, суматошно — сложившая ситуация того требовала. И при таком раскладе тем более странно смотрелось философское спокойствие как военных, так и тайной канцелярии. Можно было заподозрить, что они дружно сговорились делать вид, будто ничего не происходит, если бы не вечные конфликты двух силовых ведомств, не желающих миром делить зоны влияния. И вообще, если бы не министр юстиции, вовремя забивший тревогу, не известно, узнали бы высшие чиновники империи о происходящих событиях или нет. Скорее все же нет.
В верхний зал собраний «господа при портфелях» подтягивались один за другим, кто-то настороженно стреляя взглядом, кто-то позевывая из-за позднего часа, но большинство в крайнем раздражении. Мало того что намечался серьезный скандал, так еще и пришлось пожертвовать ради этого собственными планами на вечер. А вот главных виновников еще не было, что раздражения лишь добавляло.
Впрочем, эти самые виновники были совсем неподалеку, о чем никто, к их счастью, не догадывался. Ретенауи самовольно оккупировал одну из малых приемных в левом крыле дворцового комплекса, как раз под залом, где должно было начаться заседание, выставил непроницаемый кордон из своих людей, а еще парочку отправил навстречу Сорвени. С задачей любыми путями перехватить его и доставить сюда, прежде чем министр обороны успеет подняться в зал. Вернее в тот вольер, где уже приготовились открыть на него травлю.
А пока, получив столь неожиданную паузу, Ретен сидел за столом и, удобно вытянув ноги, в очередной раз прокручивал в голове ситуацию с дочерью генерала.
Сам он с Рин поговорить не смог, но попросил госпожу Шарот кое-что проверить — задав пару неприятных вопросов. Да еще и неприятно задав, что б ответ девицы оказался максимально искренним. В итоге бабушка отписала ему на открытке, отправленной с вокзала, всего два слова: «нет» и «да». Если, конечно, не считать маскирующих послание славословий и пожеланий. И теперь он знал точно — это не любовная интрижка, а действительно хорошо продуманная операция против империи с применением средств ментального воздействия. Так что можно было полностью сосредоточиться на сегодняшнем совете министров, все остальное пока отодвинув в сторону — успеется и подождет.
Но, адовы демоны, как же это сейчас некстати! Вместо того чтобы бросить все силы на решение проблемы, он вынужден кружить в политических танцах, надеясь хорошенько оттоптать кое-кому ноги. И откуда только пронырливый глава министерства юстиции пронюхал об этой ситуации, чтобы вот так шумно вытащить ее на свет и начать размахивать, словно зачуханными портками? Хорошо хоть вопрос «зачем» задавать не нужно — и так все предельно ясно.
Третье силовое ведомство ничем не отличалось от первых двух, и столь же азартно делило с ними и деньги, и сферы влияния, как и они сами между собой. Так что тут все было предсказуемо. Непредсказуемы оказались темпы, потому что и сам Ретен, и, естественно, Сорвени, сделали все, чтобы информация о погроме в проектном бюро не вышла за пределы узкого круга лиц. Очень узкого. И как минимум на неделю форы глава тайной канцелярии рассчитывал.
Так что излишняя информированность полицейского министерства стала для него сюрпризом, и весьма неприятным. Потому как вариантов здесь было всего два: либо он и его люди разучились работать и допустили-таки утечку, либо… Либо ее организовала сторона противника. Последнее было даже хуже. Настолько, что Ретену и думать не хотелось, зачем им так спешить, рискуя серьезно подставиться, вместо того, чтобы дать ситуации развиваться естественным путем и заслуженно пожинать плоды уже проведенной операции. Блестяще проведенной, как это не прискорбно признавать.
Неужели все-таки война? Лишь это и могло объяснить спешку в деле компрометации министра обороны, оставшись без которого имперская армия наглухо забуксует — слишком многое в ней было завязано на его личный авторитет.
Но смысл в этой войне именно сейчас?
После серьезного раздумья Ретен сделал вывод, что причина может быть только одна — Сонресорм. Точнее, северные шахты на их территории с обнаруженными там запасами вольфрама. Соседям он требовался как воздух, причем в огромных количествах, которые нынешний рынок этого металла обеспечить просто не мог. Это Ретенауи знал точно — от своей пусть и немногочисленной, но хорошо скрытой агентуры на территории соседей. Военное министерство Сиенуры всерьез планировало наладить массовое производство систем связи на радиоволнах, что грозило переворотом в армейском деле. Если приказы в части начнут передаваться мгновенно, а не развозиться фельдъегерями — медленно и не всегда надежно, это даст их войскам неимоверное преимущество. Да, временное, но, вполне вероятно, для победы над империей хватит и этого. А уж если им удастся перехватить еще и лидерство в плане авиации… Н-да…
Как ни странно это осознавать, но если его догадки верны, то сейчас судьба государства зависела от никому не интересных прежде приграничных шахт. А еще от того, сумеют ли они с Сорвени понять друг друга. И довериться, несмотря на многолетний, в кожу въевшийся конфликт.
Размышления прервал один из его людей, оставленных в охране:
— Ресс Ретенауи, генерал Сорвени направляется сюда. Он принял ваше приглашение.
— Прекрасно, — Ретен сдержал готовый вырваться вздох облегчения. — Одной проблемой меньше.
И услышав шаги в коридоре, поднялся, готовый встретить гостя:
— Проходите, генерал. Прежде чем на вас официально объявят загонную охоту, нужно кое-что обсудить. Быстро. Пока загонщики не спохватились.
— Я вас слушаю, — кивнул тот, вполне осознавая ситуацию — это было понятно по напряженному взгляду.
— Сорвени, сейчас не до политесов, поэтому буду краток и, возможно, груб…
— Вот и не тяните кота за яйца, — генерал тоже умел быть грубым.
— Короче, сейчас, там наверху, вы будете молчать. Просто молчать, не произнося ни единого слова. Не поддакивать мне — это будет воспринято очень странно, но и ни в коем случае не противоречить. То есть просто не открывайте рот. Если вы вякните хоть слово — подставите всех: себя, меня, Эрдари, свою дочь. Всех! Это понятно?
Сорвени молча кивнул. И в самом деле не произнося ни слова.
— Что ж, — нервно хмыкнул Ретен, — раз так, может и выкрутимся. Дай-то боги.
В малый зал собраний Ретенауи и Сорвени вошли одновременно, но с разных сторон — в точности как дуэлянты. Судя по тому, как встрепенулись и завозились господа министры, почти театральный драматизм этой сцены их тоже впечатлил.
—
