(Не) идеальный джентльмен - Алики Пирамида
– Но я вовсе не хочу… – залепетала несчастная горничная, которой явно не хотелось сообщать всему миру о том, что она готова была отдаться своему жениху, лишь бы его удержать.
– Но это же очень важно! – напористо произнесла Елена, довольно громко произнесла, и Андрей, и Игнатий Олегович повернули свои головы в нашу сторону.
– Елена, хватит! – я так резко дернула ее за рукав, что он треснул.
Елена замолчала, она зажимала прореху на плече, на лице ее был гнев, а Андрей уже шел к нам.
– Бежим! – сказала я горничной, и, схватив ее за руку, побежала прочь.
– Что мне теперь делать! – зарыдала девушка, когда мы оказались у дверей черного хода, у того самого крыльца.
– Для начала найди своего Васю. Поговори с ним, а потом расскажи все Андрею Германовичу, но по другому. Как будто это Вася твой тебе велел его ждать, сказал, что это срочно, вопрос жизни и смерти, а сам не пришел. А ты по доброте душевной его ждала до рассвета до самого возвращения господ. Ты до их возвращения ждала?
– Да, – вытирая лицо фартучком произнесла девушка, – я ушла когда услышала автомобиль.
– Вот и прекрасно. Беги к Васе, предупреди его, о том, что он должен говорить. А я задержу своих коллег.
13.
И все то я предусмотрела, все-то просчитала, но реальность бывает сурова к персонажам даже в женских детективах. Не успела моя горничная сделать и нескольких шагов, как вдали показалась толпа. Охранники. Они полным составом шли к господскому дому и Василий, жених и изменник был с ними – он был связан.
– Что это? Что происходит? – пробормотала горничная, хватая меня за руку.
– Позови Игнатия Олеговича, и инспектора Горина, – сказала я, полная сама недобрых предчувствий.
Горничная метнулась в дом, а молодые люди тем временем подошли ко мне.
– Госпожа… – начал один из них.
– Старжинская, – подсказала я.
– Госпожа Старжинская, вы просили сказать, если мы заметим что-то подозрительное, Вася вел себя подозрительно и в его вещах нашлись попавшие бриллианты. Все они там, или почти все, большой синий точно есть.
Я посмотрела на Василия – он глядел в землю, и крепко сжимал губы.
– Вася, – спросила я его, – откуда у тебя бриллианты?
Но он стоял и молчал, а на крыльцо уже поднимался Андрей, Елена, Захаров – и Марья.
– Он слишком долго сидел у своего рундука, я подошел и увидел что он прячет драгоценности, – отчитался охранник Захарову, – мы спрашивали его откуда у него камни, но он не стал нам говорить.
– Может, – попыталась я вступиться за Василия, – он просто в шоке? Может он сам удивился?
Я уверена была, что эти драгоценности Василию подбросили, но моя попытка вступиться за него никакого эффекта не возымела. Впрочем, защитить возлюбленного горничной можно было и другим способом, и Елена быстро придумала как.
– Но ведь эта девушка, – Елена кивнула в сторону горничной, – только что говорила нам, что всю ночь просидела на этом самом крыльце, на котором мы сейчас стоим, и при ней никто в окно кабинета не лазил. Это значит, что скорее вор действовал изнутри, из дома.
– Всю ночь? – спросил Андрей, поворачиваясь к девушке. – Почему вы сразу этого не сообщили?
– Я..я-я-я… – бедняжка явно не знала что сказать.
– Они жених и невеста, Василий и эта девушка, – мрачно произнес Игнатий Захаров. – Возможно весь секрет в этом.
– Нет! – горничная залилась слезами, – я и не знала что бриллианты найдут у Васи! Я действительно прождала его всю ночь на крыльце, но он не пришел! С самого дождя ждала, его не было! Никого не было!
– Он велел вам ждать его? – спросил Андрей, и я испугалась было, что девушка, как я ее учила, начнет врать, но ей сейчас было не до своей репутации.
– Нет! – воскликнула она, – Это я его позвала, я боялась, что он уйдет от меня к ней! – И она мотнула головой на Марью.
А ведь против Марьи стояла целая толпа народу, почти все из них были мужчинами – но она ни на миг не смутилась этим обвинением. Пару раз хлопнув ресницами, она взглянула на своего дядю и сказала:
– Это смешно, – голос е при этом дрогнул, но истолковать это можно было как угодно. – Это смешно, я действительно несколько раз говорила с Василием, но я просто интересовалась ходом расследования. Я спрашивала у него как идут дела, что слышно среди охранников вот и все. Ведь именно их подозревали. Но я никогда… Эти обвинения, это просто нелепость, – тоном усталого долготерпения закончила она.
И я ей чуть было не поверила. Она говорила так естественно, так спокойно себя обеляла, что я на какой-то миг решила, что она и вправду ни в чем не виновата – но тут Василий поднял на нее лицо. Он пристально посмотрел на нее – но ничего не сказал. Свою Марью он не выдал.
И одного этого взгляда мне было достаточно, чтобы понять все то, что понял в этот момент несчастный Василий – Марья якшалась с ним только ради этого, ради того, что бы сунуть бриллианты к нему в рундук, и подставить его. По взгляду Елены я поняла, что это и ей очевидно, но рассудочные мужчины судили по-другому.
– Марья, ступай к себе, – коротко сказал Игнатий Захаров, – я хочу осмотреть этот рундук, – произнес он, обращаясь к охранникам. И той же плотной толпой они отправились через сад.
– Елена Александровна, – повернулся Андрей к Елене, – что именно сказала вам го…
И он осекся. Он глядел уже не на Елену, он глядел на меня, куда-то мне в пояс, и лицо его при этом имело несколько удивленное выражение.
– Элеонора Сергеевна, вы наполовину исчезли, – сухо произнес он. – Как это понимать?
За всеми этими делами я не заметила, как солнце окончательно склонилось к горизонту, и на меня упала густая тень.
– Я…Э… дело в том, что… – начала было я.
– Это сейчас не важно, – дрожащим от напряжения голосом произнесла Елена. – Важно то, что горничная говорила правду, я, Андрей Германович, могу в этом поклясться. Я могла бы объяснить вам, но времени нет. Элеонора Сергеевна – она повернулась ко мне, – не могли бы вы проследить за Марьей Валерьевной?
– Да, – я с готовностью кивнула, – конечно.
И не мешкая я побежала в дом.
– Элеонора, постойте! – услышала я за своей спиной голос Андрея, и я даже обернулась и улыбнулась ему – но вряд ли он это увидел, я была уже в дверях, и фигура моя полностью растворилась в сумраке.
14.
Марья была в своей комнате. Она успела переодеть свое платье на другое, багровое и драматичное. В зеркало она вглядывалась с напряженным вниманием, и мне было очень интересно, для
